Томас грэм - биография, фотографии. Геополитические рецепты от томаса грэма Томас Грэм отказался комментировать и эти сообщения

Томас Грэм Thomas Graham Карьера: Химик
Рождение: Великобритания» Глазго, 20.12.1805 - 11.9
Томас Грэм - шотландский химик, установивший закон диффузии в газах. Родился 20 декабря 1805 в Глазго в семье торговца.Томас Грэм является автором идеи разделения всех веществ на кристаллоиды и коллоиды.Кроме того, Томас Грэм выделил фосфорную кислоту нового типа, названную им мета-фосфорной.

Родился 20 декабря 1805 в Глазго в семье торговца. В 1819 по настоянию отца поступил в вуз Глазго на богословский факультет. Но богословие немного интересовало Грэма; он увлекся химией, посещал лекции по этому предмету, полно читал и в 1824 получил уровень магистра искусств. Четыре года работал в Эдинбургском университете на кафедре химии. В 1828 вернулся в Глазго, давал уроки химии и математики. В 1830 стал профессором химии в Андерсоновском университете в Глазго, в 1837 профессором химии Юниверсити-колледжа в Лондоне. В том же году был избран членом Лондонского королевского общества, в 1842 президентом только что созданного английского Химического общества. С 1855 до конца жизни работал в лаборатории Монетного двора.

Работы Грэма посвящены диффузии в газах и жидкостях, коллоидной химии, химии многоосновных кислот. Первые исследования были выполнены им в Эдинбургском университете и касались абсорбции газов жидкостями. Исследуя диффузию газов сквозь пористые перегородки, Грэм в 1831 сформулировал закон: прыть диффузии в газах назад пропорциональна квадратному корню из его плотности. Параллельно Грэм занимался исследованием окисления фосфора и обнаружил, что ход замедляется в присутствии ничтожно малых количеств некоторых газов. Это открытие имело большое научное значимость, так как стало первым примером отрицательного катализа, у которого более того не было названия: понятие катализ ввел через пять лет Берцелиус. Исследуя условия получения фосфатов, Грэм выделил фосфорную кислоту нового типа, названную им мета-фосфорной. Работа Грэма, посвященная орто-, мета- и пирофосфорной кислотам, опубликованная в 1833, заставила пересмотреть водородную теорию кислот, предложенную Г.Дэви, и заложила фундамент теории многоосновных кислот. Распространив методы исследования газов на жидкости, в том числе на растворы, Грэм открыл осмотический результат (истина, законы осмоса были сформулированы сквозь 20 лет Пфеффером). Грэму принадлежит мысль разделения всех веществ на кристаллоиды и коллоиды. Первые образуют стойкие растворы и кристаллизуются, вторые дают нестойкие растворы и несложно коагулируют, образуя студенистый осадок. Эти работы заложили основы коллоидной химии. Продолжая исследования газов, Грэм в конце 1860-х годов открыл явление окклюзии поглощения газов микроскопическими полостями в металлах. Это была последняя служба Грэма. Умер Грэм в Лондоне 11 сентября 1869.

Так же читайте биографии известных людей:

Томас Пиктон Tomas Pikton

Генерал-лейтенант (4.6.1813). Младший сын эсквайра. Службу начал 14.11.1771 в 12-м пехотном полку, которым командовал его дядя генерал-лейтенант..

Издание Politico сообщает, что Дональд Трамп может назначить послом США в России советника Генри Киссинджера и директора консалтинговой компании бывшего госсекретаря Kissinger Associates Томаса Грэма (Thomas Graham). В эксклюзивном интервью Русской службе “Голоса Америки” Грэм отказался комментировать свое возможное назначение. “Это всего лишь слухи, – сказал он. – Я не читаю прессу. Говорили, что Митта Ромни назначат госсекретарем, и мы знаем, чем все обернулось».

То, что его имя упоминается в качестве кандидата на пост посла США в Москве, не удивительно. Томас Грэм – опытный дипломат, и считается одним из наиболее знающих американских экспертов по России. Он хорошо говорит по-русски. Грэм работал директором по России в Совете национальной безопасности и был специальным помощником президента Джорджа Буша-младшего по вопросам политики в отношении России. В 80-е – 90-е годы он работал в американском посольстве в Москве.

Но, возможно, еще более важно то, что сейчас он занимает пост управляющего директора консалтинговой фирмы Kissinger Associates, и считается ключевым советником бывшего госсекретаря. Сам 93-летний Генри Киссинджер, несмотря на преклонный возраст, ведет очень активную политическую жизнь: на протяжении многих лет он встречается с Владимиром Путиным, регулярно бывает в Пекине и встречается с китайскими лидерами, и после победы на выборах Дональда Трампа несколько раз встречался с ним. В прессе в конце прошлого года появились данные о том, что Киссинджер может выступить в роли посредника между Трампом и Путиным.

Томас Грэм отказался комментировать и эти сообщения

И Грэм, и Киссинджер являются представителями школы «реалистов» в американской внешней политике, и, похоже, их мнения в определенной степени совпадают с взглядами Дональда Трампа. Особенно в отношении американо-российских отношений.

«Я думаю, в данном случае я могу говорить от лица доктора Киссинджера, – сказал Грэм в интервью “Голосу Америки”. – Он хотел бы видеть улучшение американо-российских отношений, и в течение многих лет работал над этим, начиная с того момента, когда Владимир Путин стал президентом РФ. В течение последних нескольких лет, когда двусторонние отношения резко ухудшились, он пытался добиться нормализации отношений, установления каналов связи и диалога для обсуждения того, как каждая из сторон видит свои национальные интересы, проблемы, стоящие перед миром, и вызовы, с которыми наши страны сталкиваются. На основе такого диалога можно прийти к взаимопониманию о том, как строить двусторонние отношения. При этом, детали остаются открытыми для обсуждения».

«Инициатива Бойсто»

По данным немецкого издания Bild, Киссинджер уже предложил Трампу план по решению украинской проблемы, которая является главным камнем преткновения в американо-российских отношениях. И этот план основан на так называемой «инициативе Бойсто». Бойсто – это остров в Финляндии, где в августе 2014 года американские и российские эксперты провели неформальные консультации для согласования положений негосударственной дипломатической инициативы по прекращению российско-украинского конфликта. Суть их предложений заключалась в закреплении нейтрального статуса Украины, демилитаризации юго-востока страны, и дальнейшее обсуждение юридических вопросов, связанных со статусом Крыма. Позднее часть этих рекомендаций легла в основу Минских соглашений. Томас Грэм был ключевым участником «группы Бойсто» с американской стороны.

«Инициатива Бойсто первоначально была подвергнута жесткой критике, как в США, так и в России, – вспоминает эксперт. – Позднее многие элементы этой инициативы легли в основу Минских соглашений. Я не хочу ставить это в заслугу участникам группы Бойсто; в конце концов, модальности перемирия и разрешения подобных конфликтов придумали не мы. Однако, я вижу долю иронии в том, что те же люди, которые критиковали инициативу Бойсто, теперь говорят: «Если бы только мы смогли добиться выполнения Минских соглашений, этот кризис можно было бы разрешить»!

«Инициатива Бойсто» предусмотрела возможные пути выхода из кризиса, и сегодня многие сосредоточены на выполнении Минских соглашений, которые пусть и не вытекли из этой инициативы непосредственно, но развивались параллельно с ней».

Сегодня Грэм считает, что выполнение Минских соглашений в сочетании с отменой санкций, введенных против России администрацией Барака Обамы, может привести к разрешению кризиса.

«Увидеть Россию, как она есть»

«Я думаю, очевидно то, что у России есть свои долгосрочные интересы в Украине – для этого есть исторические, культурные и личностные причины, – говорит Томас Грэм. – Однако, признание наличия этих интересов не означает признания за Россией сферы влияния. Я полагаю, что эти настроения должны быть учтены при корректировке американской внешней политики. У США тоже есть свои интересы в Украине, и таким образом, должен быть найден баланс между соблюдением минимальных интересов РФ и США. В этом состоит реальная цель диалога».

«Однако, вопрос следует ставить шире, – продолжает эксперт. – Существуют серьезные разногласия по целому ряду проблем, которые нуждаются в обсуждении. Это, прежде всего, вопросы миропорядка – в течение последних 60-70-и лет, а в некоторых случаях и 300-400-т лет, мы опирались на европейские принципы суверенитета, территориальной целостности, легитимного применения силы, права на самоопределение. На мой взгляд, и в Вашингтоне, и в Москве согласны с этими основополагающими принципами. Проблема заключается в их интерпретации и с их применением в текущей ситуации».

«Это проблемы общего характера, но есть и конкретные вопросы, по которым у нас существуют разногласия, включая Украину, Сирию; наши интересы могут не совпадать в Арктике, Южной Азии, – указывает Грэм. – Поэтому новой американской администрации необходимо установить каналы связи и провести на подобающем уровне серьезные дискуссии о том, как мы понимаем сложившуюся в мире новую ситуацию и какими мы видим отношения между США и Россией».

«На основе достигнутого понимания нам нужно сформулировать политику в отношении России, которая будет продвигать наши интересы с учетом того, с какой Россией мы имеем дело сегодня – а не с каким-то идеализированным образом России, который мы надеялись увидеть 25 лет назад после распада Советского Союза, и уж конечно не с тем демоническим образом России, который рисует сегодня большая часть западных СМИ, – резюмирует Грэм. –Это очень прагматичный подход, основанный на трезвом понимании наших национальных интересов, а также понимании того, что Россия будет весьма энергично преследовать собственные интересы и не пойдет на уступки, которые, с ее точки зрения, поставят под угрозу достижение ее целей в мире”.

НАТО, санкции, Крым

Михаил Гуткин: Считаете ли Вы, что частью решения проблемы должен стать мораторий на расширение НАТО и отказ Украины от членства в Североатлантическом альянсе?

Томас Грэм: Я не вижу причин для расширения НАТО в текущей ситуации. Внутри НАТО достаточно проблем, нуждающихся в решении. Россия в определенном смысле представляет угрозу для НАТО, но с не меньшей угрозой альянс сталкивается и на своих южных границах.

Касательно конкретно Украины: учитывая интересы России и чувствительность Москвы в этом вопросе, я не вижу, какие цели будут достигнуты путем предоставления Украине членства в НАТО. Это не повысит безопасность альянса и не поможет восстановить отношения с Россией. Я полагаю, что частью выхода из кризиса может стать внеблоковый статус Украины. Киеву необходимо самоисключиться из геополитической борьбы, что позволит Украине сосредоточиться на решении насущных внутренних проблем.

Я думаю, что вопрос вступления Украины в НАТО следует – с согласия Киева – снять с повестки дня.

МГ: При каких условиях следует начать снимать санкции, введенные против России?

ТГ: Во-первых, следует признать, что санкции теряют поддержку в Европе. Во-вторых, нужно признать, что санкции не привели к разрешению украинского кризиса. Поэтому я думаю, что следует начать думать о снятии санкций, прежде всего, во имя сохранения трансатлантического единства. Я полагаю, худшее, что может произойти – это публичный раскол между Брюсселем и Вашингтоном по этому вопросу.

К тому же, мы не достигнем решения, если будем настаивать, что санкции могут быть сняты лишь после выполнения Минских соглашений в полном объеме. Это просто невозможно из-за настроений в Москве и проблем в Киеве. Но я также не верю в то, что нужно просто взять и ослабить санкции. Санкции нужно ослаблять в обмен на конкретные действия. Поэтому я бы разобрал Минские соглашения на части и предложил Москве их поэтапное выполнение в обмен на снятие определенных санкций. Такой подход: шаг за шагом – ослабление санкций в обмен на определенные действия Москвы – способен привести к разрешению кризиса.

Я думаю, на данном этапе Москва найдет такой подход привлекательным. Такой подход также будет сигналом Киеву о том, что Украина не может более использовать затянувшуюся стагнацию в качестве уловки для того, чтобы не принимать внутриполитические решения, необходимые для обеспечения безопасности и экономического развития страны.

МГ: Поддерживаете ли Вы де-факто признание аннексии Крыма? Могут ли США относиться к Крыму, как в свое время к республикам Прибалтики: США никогда не признавали прибалтийские республики частью Советского Союза, но это не мешало Вашингтону взаимодействовать с Кремлем там, где это было возможно?

ТГ: Сейчас не «холодная война», и нам не следует затягивать решение этого вопроса на 50 лет. Я думаю, крымский вопрос должен быть решен как можно скорее. Необходимо найти решение, приемлемое для Киева, Москвы, Вашингтона и европейских столиц. Я полагаю, Москва заинтересована в легитимации своего контроля над Крымом. Просто говорить – «Крым наш и мы этот вопрос не обсуждаем» – на данном этапе представляется неадекватной реакцией, особенно если Россия хочет восстановить связи с Европой и развивать экономику Крыма. Существующие санкции ограничивают способность западных компаний инвестировать в крымскую экономику и взаимодействовать с действующими властями Крыма.

Я бы посоветовал Москве креативно подойти к решению крымского вопроса, и США могут оказать содействие в этом. Речь может идти о выплате компенсаций украинской стороне или о проведении повторного референдума, учитывая сомнения в легитимности первого референдума о присоединении к России. Речь может идти об эксплуатации оффшорных ресурсов или других решениях, которые не обязательно изменят фактическую ситуацию на полуострове, но позволят учесть пожелания населения Крыма без ущерба экономическим интересам и безопасности Украины. Я не знаю, как это решение должно выглядеть в деталях, но мы не должны откладывать его в долгий ящик. Может быть, это не первоочередная задача в американо-российских отношениях, но я полагаю, в течение следующих 5-10-и лет она может быть решена.

США, Россия, Китай

МГ: Томас Грэм считает, что в Белом Доме и в Кремле должны быть специальные уполномоченные по американо-российским отношениям. Эти лица должны пользоваться доверием Дональда Трампа и Владимира Путина для того, чтобы передавать послания от одного лидера другому – в обход бюрократических структур, не всегда способных сформулировать единый, целостный посыл.

ТГ: Избранный президент Трамп неоднократно говорил, что он хотел бы наладить рабочие отношения с президентом Путиным. Сколько времени он намерен посвятить развитию этих отношений, мы не узнаем до тех пор, пока он не займет свой пост и не определит приоритеты. Я предполагаю, что большую часть времени президент Трамп будет тратить на решение внутренних проблем США, которые были обозначены во время его предвыборной кампании: защита рабочих мест, защита уровня и образа жизни американцев, особенно тех, кто живет в глубинке. Сколько времени у него останется на внешнюю политику, мы не узнаем до тех пор, пока он не станет президентом. Именно поэтому я считаю, что необходим уполномоченный по отношениям с Россией. Но, откровенно говоря, не только с Россией, но и с Китаем, и с другими ключевыми державами, которые способны воздействовать на интересы национальной безопасности США.

МГ: Дональд Трамп в течение многих лет – задолго до того, как он выдвинул свою кандидатуру в президенты – высказывает мысль о том, что США должны поддерживать хорошие отношения с Россией. И в то же время, он гораздо более критически, можно даже сказать, конфронтационно, высказывается о Китае... Думаете ли Вы, что это его мировоззрение будет отражено в политике, которую намерен проводить президент Трамп?

ТГ: Трудно сейчас ответить на этот вопрос. Легко высказывать мнения, когда вы не отвечаете за американскую внешнюю политику. Можно заключить, что Россия более не представляет стратегической угрозы США, и мы можем взаимодействовать с ней в другом ключе, отличном от того, в каком мы строили отношения во время “холодной войны”. С другой стороны, очевидно, что Китай – это восходящая держава, чьи долгосрочные амбиции мы не до конца понимаем. Вероятно, в не слишком отдаленном будущем Китай сравняется с США по экономической мощи и приблизится по военной мощи, в то время, как интересы этой страны уже сегодня не ограничиваются Юго-Восточной Азией. Поиск оптимального баланса сил на международной арене с точки зрения американских национальных интересов будет вызовом для любого американского президента.

Вопрос всегда заключается в том, как эти идеи реализовать в конкретных внешнеполитических начинаниях. Избранный президент Трамп говорит, что он хочет улучшить отношения с Россией. Но что конкретно это означает? Возьмите, например, Сирию. Как будут американский дипломатический корпус, американские вооруженные силы и спецслужбы взаимодействовать со своими российскими визави? Каковы будут параметры этого взаимодействия? Это очень непростой вопрос. Недостаточно того, чтобы президенты Трамп и Путин просто сказали – «давайте работать вместе». Эти договоренности нуждаются в конкретном наполнении.

Избранный президент Трамп говорил о модернизации американского ядерного арсенала, о возможном отказе от ядерной сделки с Ираном. Я предполагаю, это не то, что хотели бы услышать в Москве. Вопрос в том, как все эти порой противоречивые идеи воплотить в единую, целостную внешнюю политику, которая приведет к улучшению отношений с Россией, в то же время продвигая американские национальные интересы.

То же самое касается и отношений с Китаем. Первые шаги Трампа, включая его телефонный разговор с президентом Тайваня, а также некоторые его заявления о торговой политике, наводят на мысли о том, что американо-китайские отношения станут более сложными. Однако многие большие вопросы остаются открытыми: как на основании этих идей сформулировать стратегию? Какой баланс должен быть в отношениях между США и Китаем и США и Россией? Я думаю, что у Трампа пока не было ни времени, ни аппарата, необходимых для проработки этих вопросов.

Твиты Трампа и сопротивление его внешнеполитической повестке

МГ: Да, действительно, сегодня Трампа критикуют за то, что он делает политические заявления через «Твиттер». Я знаю, что Вы находитесь в контакте с переходной командой Трампа. Думаете ли Вы, что у его аппарата будет достаточно глубины для того системного подхода к внешней политике, о котором Вы говорите?

ТГ: Сегодня мы не можем дать ответа на этот вопрос, потому что мы еще не знаем, кто войдет во внешнеполитическую команду Трампа. Нам известны кандидаты на посты в кабинете министров, и взгляды некоторых из них не совпадают друг с другом. Мы не знаем, как они будут работать в команде. Но более того, мы не знаем, кто будут их помощники и заместители, которые готовят конкретные документы и разработки для высших руководителей.

Пока еще рано говорить об этом. То, что Вы видите в прессе – это чистая спекуляция. Что-то из этого может оказаться правдой, а что-то абсолютной ее противоположностью.

Что касается его твитов, то это новое явление. Будет ли Трамп продолжать столь же активно использовать «Твиттер» после инаугурации, мы не знаем. На мой взгляд, очень сложно вести дипломатическую работу через «Твиттер». Возможно, в международных отношениях и есть место для твитов, но они не смогут заменить серьезные дискуссии, которые необходимо вести между собой Москве, Вашингтону, Пекину, Берлину, Лондону и другим столицам. Вне зависимости от того, как относится к этому избранный президент, я не думаю, что его команда будет осуществлять внешнюю политику через «Твиттер».

МГ: Многие внешнеполитические идеи Трампа подвергаются резкой критике в СМИ, в Конгрессе, в экспертном сообществе. Сможет ли он преодолеть столь мощное сопротивление? Сможет ли внешнеполитический аппарат переориентироваться на новые направления?

ТГ: Если внешняя политика Трампа будет более прагматичной, несомненно, что она станет предметом дискуссий в США. После распада Советского Союза в американской внешней политике доминировали либеральные интервенционисты (в период администрации Билла Клинтона) и неконсервативные силы (в период администрации Буша-младшего). Президент Обама занимал чуть более прагматические позиции, однако в общественных дебатах по вопросам внешней политики тон все равно задавали либеральные интервенционисты и неоконсерваторы. Поэтому администрация Трампа, несомненно, столкнется с сопротивлением в СМИ и на Капитолийском холме.

Одним из главных станет вопрос о том, сможет ли администрация Трампа дисциплинировать бюрократический аппарат. Большинство сотрудников Госдепартамента, Пентагона, разведывательных служб понимают, как работает наша система, и будут профессионально решать задачи, которые поставит перед ними администрация Трампа. Я не думаю, что возникнут проблемы из-за того, что кто-то в Госдепартаменте откажется проводить политику Трампа, потому что этот человек считает себя неоконсерватором или либеральным интервенционистом.

«Русские хакеры» и реакция на них

МГ: Одной из первоочередных представляется проблема «русских хакеров». Многие в американском внешнеполитическом истеблишменте считают, что речь идет не просто о сборе информации, но о попытках России повлиять на или даже подорвать американскую демократию. Это представляется весьма экстраординарным, и многие крайне озабочены этим феноменом. Что Вы думаете об этом?

ТГ: Это действительно сложный вопрос. Сложность в его публичном обсуждении заключается в том, что очень немногие его участники имеют доступ к разведывательным данным. У меня нет доступа к этим данным, и я не знаю, на чем базируются выводы разведывательного сообщества…

Любая разведка занимается сбором информации и прибегает к хакерским действиям. Политическое руководство США привлекает к себе повышенное внимание во всем мире, и разведки многих стран пытаются собрать всевозможную информацию, используя все доступные средства и наиболее эффективные методы… Россия, как и другие страны, использует в этих целях киберпространство. Это стало нормой. Любой участник политического процесса, который не пользуется шифровальными программами, который не уделяет должного внимания кибер-безопасности, пользуется мобильными устройствами, должен быть готов к тому, что к его коммуникациям могут получить доступ русские, китайцы и далее по списку.

В том, что Россия могла попытаться получить доступ к компьютерным серверам Национального комитета Демократической партии или Джона Подесты (главы избирательного штаба Хиллари Клинтон – М.Г.), нет ничего удивительного… Проблема заключается в попытках увязать собственно хакерские атаки с публикацией добытой информации. Не имея доступа к разведывательным данным, крайне сложно с какой-либо степенью уверенности утверждать, что за этим стоит Россия. И уж еще сложнее говорить о том, что президент Путин, сидя в Кремле, лично руководил всем этим… Я не исключаю, что за этим стоит Россия, но я не могу исключать и того, что могут быть другие страны или лица, заинтересованные в публикации подобной информации, и которые могли получить ее по иным каналам.

Размышляя над тем, что нужно сделать для защиты нашей избирательной системы, необходимо рассматривать весь спектр возможностей, а не зацикливаться на том, что делает Россия.

С исторической точки зрения здесь ничего нового нет. Страны вмешивались во внутренние дела друг друга в течение десятилетий, если не столетий. И они делают это разными методами. Во времена «холодной войны» существовала Коммунистическая партия США; она, вероятно, и сегодня существует. У нас есть основания полагать, что она финансировалась Москвой. Разве это не вмешательство иностранной державы во внутренние дела США? (Компартия США по сей день отрицает финансирование из СССР – M.Г.).

Мы всегда обеспокоены пропагандой, дезинформацией, но все разведки в той или иной форме занимаются этим, и особенно они преуспевали на этом поприще во время “холодной войны”. Вмешательство во внутренние дела США – не новость. Можно нанять лоббиста, который будет от вашего имени пытаться повлиять на тот или иной аспект политики США. Правда, лоббистская деятельность регулируется законом и осуществляется открыто, и поэтому не вызывает особого беспокойства, однако сложно утверждать, что это не является попыткой вмешательства во внутренние дела. Проблема с “русскими хакерами” заключается в том, что участники политического процесса в США считают, что Россия каким-то образом повлияла на исход американских выборов; столь острая реакция на них обусловлена общим уровнем враждебности в американо-российских отношениях. Я предлагаю сделать шаг назад, глубоко вдохнуть, провести тщательное расследование, выявить уязвимость системы и продумать меры по обеспечению целостности нашего избирательного процесса.

Я также думаю, что нам, как политическому сообществу, нужно прийти к пониманию того, как следует относиться к подобным утечкам информации. На мой взгляд, например, в утечках переписки Подесты не было ничего из ряда вон выходящего. Это переписка людей, решающих некие политические проблемы в состоянии стресса; это нормальная реакция людей, участвующих в предвыборной кампании. Но пресса сосредоточилась на этих утечках, в то же время игнорируя ключевые вопросы, которые нам необходимо решать, если мы хотим защитить благоденствие нашего общества и защитить наши национальные интересы на международной арене.

О трезвой оценке американских национальных интересов

МГ: Все это так, но мы можем говорить о создавшемся восприятии тех или иных заявлений или решений политиков в СМИ и в обществе в целом. Сегодня существует восприятие Трампа, как про-путинского кандидата. Он говорит, что хочет наладить с Путиным хорошие отношения. Но ему возражают, что хорошие отношения с Россией могут быть инструментом для достижения определенных целей США, но не самоцелью.

ТГ: Я думаю, сегодня мы должны нормализовать отношения с Россией, установить каналы связи. Можем ли мы представить ситуацию, когда мы сможем сотрудничать с Россией по целому ряду вопросов? Да. Но до тех пор, пока мы не сядем за стол переговоров, мы не сможем сказать, что это за вопросы. В конечном итоге администрацию Трампа будут оценивать по качеству ее внешней политики и по тому, насколько она будет соответствовать американским национальным интересам. Трамп вызывает беспокойство американского политического класса потому что истэблишмент не способен признать, что мир вокруг нас меняется. Трамп высказывает идеи, противоречащие постулатам американской внешней политики последних 70-лет. В ответ в прессе звучат восклицания: «Он порывает с 70-летними традициями американской внешней политики»! – вместо того, чтобы объяснить американскому обществу, почему то, что мы делали на протяжении 70-лет, необходимо продолжать делать сегодня для продвижения американских национальных интересов. Мир сильно изменился за последние 70 лет, даже за последние 25 лет. Перед нами встают новые вызовы, и внешняя политика должна отвечать им. Я думаю, что нам необходимы здоровые дебаты о том, как изменился мир, как эти изменения влияют на американские национальные интересы, и как США должны вести себя в этом изменившемся мире.

Мы возвращаемся к необходимости трезвого осмысления американских национальных интересов: какую роль должны играть США в мире? Какие ресурсы нам понадобятся для того, чтобы успешно играть эту роль? Нам необходим новый консенсус о параметрах американской внешней политики в 21-м веке. Эти вопросы не поднимались во время президентской кампании в прошлом году, но они должны обсуждаться в то время, когда администрация Трампа формулирует свою внешнюю политику.

Чего следует опасаться Киеву?

МГ: Представьте себе, что Вы работаете в правительстве Украины… или, например, Латвии. Должна ли Вас беспокоить политика администрации Трампа?

ТГ: Если я работаю в правительстве Латвии, я должен беспокоиться прежде всего о том, что происходит в Европе. Я должен задумываться о том, как совместно с европейскими партнерами уменьшить уязвимости Латвии, как купировать внутренние угрозы, стоящие перед европейским проектом. Я должен задумываться о внешней политике США и о том, как убедить Вашингтон в том, что поддержка безопасности и благоденствия Латвии соответствует интересам США. Роль России должна обсуждаться, но в более широком контексте угроз и вызовов европейской и трансатлантической безопасности. Я думаю, не стоит зацикливаться на российской угрозе, которая зачастую используется в качестве уловки, позволяющей откладывать решение насущных внутренних проблем.

Я считаю, что Россия не создает раскол в Европе, но с удовольствием использует существующие разногласия в своих целях. Европа и трансатлантическое сообщество обладают значительными ресурсами для разрешения внутренних противоречий, и смогут их разрешить, если сосредоточатся на этой проблеме.

Что касается Украины… Киев должен думать о собственной роли в глобальной политике; о внутриполитической консолидации и о своей экономике. Следует ли Киеву беспокоиться? Да, следует беспокоиться о геополитической ситуации, об экономике, о коррупции, о том, что несмотря на Майдан, политическая система страны фундаментально не изменилась, о том, что эта система не породила национальное единство и те компетенции, которые необходимы для обеспечения безопасности и процветания Украины. Сосредоточившись на этих вопросах, следует продумать, как выстраивать отношения с Москвой, Берлином, Брюсселем и Вашингтоном.

МГ: Насколько мне известно, Вы последовательны в своих взглядах. Но еще пару лет назад Ваше мнение было в меньшинстве. Можно ли говорить о том, что при администрации Трампа Ваш «реалистичный» подход окажется более востребован?

ТГ: Мои мнения по-прежнему могут быть в меньшинстве. Я считаю изложенный мною подход практичным, заточенным на решение конкретных проблем и защиту американских интересов. Мы должны трезво оценивать наши ресурсы и ситуацию, признавая, что в 21-м столетии мы не сможем доминировать в мире так, как нам это удавалось во время и после окончания «холодной войны». Реальная оценка наших возможностей должна привести нас к пониманию того, что нам необходимо учитывать интересы других держав. Я думаю, события ведут нас в этом направлении. Мы должны признать, что защита американских интересов сегодня не может выглядеть так же, как 70 лет назад. Я приветствую откровенные дебаты по этим вопросам, которые привели бы к широкому консенсусу о роли США в мире и о наших интересах. Я думаю, такой консенсус необходим для осуществления последовательной и эффективной внешней политики.

, ≈ 11.9.1869, Лондон), английский химик, один из основателей коллоидной химии . В 1837≈55 профессор Лондонского университетского колледжа, затем директор Монетного двора. С 1836 член Лондонского королевского общества. Г.≈один из основателей Лондонского химического общества,с 1841 был его первым президентом. В 1829 Г. открыл закон, согласно которому скорость диффузии газа обратно пропорциональна корню квадратному из его плотности. В 1833 на примере кислот мета-, пиро- и ортофосфорной опроверг ошибочный взгляд, будто все кислоты одноосновны. В 1846≈49 Г. установил наличие внутреннего трения в газах. В 1861 показал, что по способности диффундировать через животную перепонку (см. Диализ ) все вещества делятся на два класса ≈ кристаллоиды и коллоиды.

═ Соч.: On the law of diffusion of gases, «Transactions of the Royal Society of Edinburgh», 1834, v. 12.

═ Лит.: Мур Ф. Д., История химии, пер. с англ., М. ≈ Л., 1925, с. 142≈45.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .

Смотреть что такое "Грэм Томас" в других словарях:

Грэхем (Graham) (1805 1869), английский химик, один из основателей коллоидной химии, иностранный член корреспондент Петербургской АН (1866). Исследовал диффузию газов. Установил (1846 49) наличие внутреннего трения в газах. Предложил (1861)… … Энциклопедический словарь

- (Graham, Thomas) (1805 1869), шотландский химик, установивший закон диффузии в газах. Родился 20 декабря 1805 в Глазго в семье торговца. В 1819 по настоянию отца поступил в университет Глазго на богословский факультет. Но богословие мало… … Энциклопедия Кольера

ГРЭМ - ГРЭМ, Томас (Thomas Graham, 1805 69; часто неправильно пишется Грахам, Грэгем и пр.), крупный английский химик, основатель коллоидной химии. С 1837 года до 1855 г. Г. профессор Лондонского ун та, а затем (до смерти) директор Британского монетного … Большая медицинская энциклопедия

ГРЭМ (Грэхем) (Graham) Томас (1805 69) английский химик, один из основателей коллоидной химии, иностранный член корреспондент Петербургской АН (1866). Исследовал диффузию газов. Установил (1846 49) наличие внутреннего трения в газах. Предложил… …

- (1805—1869), английский химик, один из основателей коллоидной химии, иностранный член корреспондент Петербургской Академии наук (1866). Исследовал диффузию газов. Установил (1846—49) наличие внутреннего трения в газах. Предложил понятия … Большой Энциклопедический словарь

- (Graham) Томас (1805 69), английский химик, ставший известным благодаря сформулированному им правилу (ЗАКОНУ ГРЭМА). Ему принадлежит и открытие явления ДИАЛИЗА … Научно-технический энциклопедический словарь

Грэм Т. - ГРЭМ (Грэхем) (Graham) Томас (1805–1869), англ. химик, один из основателей коллоидной химии, ин. ч. к. Петерб. АН (1866). Иссл. диффузию газов. Установил (1846–49) наличие внутр. трения в газах. Предложил понятия коллоиды (1861), золь и … Биографический словарь

У этого термина существуют и другие значения, см. Томас, Майкл (значения). Майкл Томас … Википедия

Стивен Грэм Stephen Graham Томас Тургуз со Стивеном Грэмом (справа) на премьере «Это Англия» Дата рождения: 3 августа 1973(1973 08 03 … Википедия

- (Graham) Томас (20.12.1805, Глазго, 11.9.1869, Лондон), английский химик, один из основателей коллоидной химии (См. Коллоидная химия). В 1837 55 профессор Лондонского университетского колледжа, затем директор Монетного двора. С 1836 член… … Большая советская энциклопедия

Книги

• Россия. Упадок и неопределенные перспективы возрождения , Томас Грэм , В предлагаемой читателю книге автор дает сжатый и четкий анализ причин упадка России во времена СССР, а также опасного дробления и эрозии государственной власти вРоссии в 1990-е гг. Томас… Категория: Современная история России (с 1991 года) Серия: Россия. В поисках себя… Издатель: Российская политическая энциклопедия ,
• Вероника Марс , Томас Р. , Грэм Дж. , Перед вами роман о Веронике Марс, героине одноименного культового американского телесериала, завоевавшего любовь поклонников по всему миру. Спустя десять лет после окончания школы в Нептуне,… Категория:

Семья торговца Грэма жила на одной из самых многолюдных и шумных улиц Глазго, ведущей прямо на пристань. Маленький сын Грэма, Томас, любил смотреть из окна на прохожих. Эти незнакомые ему люди, казалось, пришли сюда из другого мира, совсем не похожего на мир, в котором жил Томас. Он никого не допускал в этот свой мир: ни отца, ни сестер, а их у него было четыре. Только мать догадывалась о том, что сын ее живет в воображаемом мире, замкнувшись в комнате наверху и предаваясь грезам, дале-ким от более понятных ей мечтаний о богатстве, славе и власти.

Его волновало совсем другое - неразгаданные тайны при-роды. Что представляет собой Вселенная? Где начало бытия и где его граница с потусторонним миром? Тринадцатилетний Томас искал ответ на эти вопросы в книгах, но тщетно: он путался в философских воззрениях авторов и не мог понять, где реальность, а где начинался вымысел.

Склонность Томаса к размышлениям порой раздражала его отца: сын был полная ему противоположность. Практичный Грэм старший умел заключать выгодные сделки, и это выдвинуло его в первый ряд среди деловых людей Глазго. Он делал все, чтобы приобщить и сына к торговле, помочь ему познать все ее тонкости. Ведь Томас был прямым его наследником. К своему великому огорчению, однако, он понял, что торговля отнюдь не для Томаса.

Облокотившись на подоконник, мальчик часами смотрел на улицу... У каждого своя дорога, удачная или неудачная, но своя. А у него? Как завоевать право на собственную дорогу в жизни? Сможет ли он этого добиться? В его глазах нередко появлялось выражение недетской неуемной грусти.

Свое четырнадцатилетие Томас отпраздновал в университете Глазго. Отец не отступил от принятого им решения, и Томас вынужден был поступить на богословское отделение.

Студент Томас Грэм испытывал на себе влияние идей профессора Мейклиама, преподававшего в университете натурфилософию. Его лекции помогли Томасу найти ответы на десятки мучавших его вопросов. От профессора он узнал много нового, познакомился с основами физики и химии. Профессор Мейклиам дружил с читавшим курс химии доктором Томасом Томсоном, сам интересовался этой наукой и посоветовал молодому студенту Грэму посещать лекции Томсона.

Томас регулярно посещал эти лекции. Постепенно он пришел к выводу, что химия - самая интересная наука, которой стоит посвятить жизнь. Уметь работать с веществами, изучать их взаимодействие, получать новые, никому не известные соединения, открывать закономерности, которым подчиняются химические реакции, - вот его истинная дорога в жизни. Он слишком долго стоял на распутье, однако теперь для него ясна цель в жизни. Он нашел свое признание и, несмотря на непреклонное желание отца видеть сына пастором, по-святит свою жизнь науке.

Грэм усердно работал, много читал и, в конце концов, получил степень магистра искусств. Лишь студенты, обладавшие глубокими познаниями в области философии и некоторых других специальных дисциплин, могли добиться подобного.

Первоначальные знания по химии Грэм, получил в лаборатории доктора Томсона, но этого было недостаточно для исследовательской работы. По совету профессора Мейклиама он переехал в Эдинбург.

Эдинбургский университет славился хорошими специалистами-медиками. Обучение молодых врачей, однако, требовало знакомства с основами ряда важных наук, среди которых в первую очередь была химия. Кафедру химии в то время занимал доктор Хоуп. Согласно традиции, установившейся еще со времен профессора Джозефа Блэка, который открыл и подробно исследовал двуокись углерода, в лаборатории доктора Хоупа занимались изучением газов.

С этого начал и Грэм. Ему были известны исследования Уильяма Генри из Манчестера. Он знал открытый Генри закон о растворении газов в жидкостях, но явления, которые сопутствуют этому процессу, нуждались в дополнительных исследованиях. Грэму было известно, что одни газы, например аммиак и хлористый водород, хорошо растворяются в воде, другие - азот, водород, кислород - значительно хуже. Он задавал себе вопрос: есть ли какая-нибудь в этом закономерность или все зависит от индивидуальных свойств газа?

Увлеченный сложными проблемами, Грэм подолгу задерживался в лаборатории. Он возвращался домой только к полуночи, а ранним утром его вновь можно было видеть в лаборатории.

В то время Грэм был стройным красивым юношей; его изяществу могла позавидовать любая красавица Эдинбурга. Приятная внешность и обходительные манеры молодого человека располагали к себе. У него было много друзей среди работавших с ним в лаборатории. Начинающие ученые нередко подолгу беседовали о волнующих их научных проблемах. Среди друзей Грэма был и профессор Лесли - философ, литератор и языковед. Их встречи и интересные беседы помогли Грэму более широко познать и увидеть мир.

Часто, оставаясь наедине с собой, Грэм думал о матери. Он любил ее всем сердцем, тревожился за нее, мечтал о встрече. В минуты отдыха он писал ей длинные нежные письма. В них он рассказывал матери о своей работе; своей жизни...

Вот уже два года Томас находился рядом с доктором Хоуком. Он узнал много интересного, но главное - научился самостоятельно вести исследовательскую работу. Он закончил исследование абсорбции газов, жидкостями, и в конце 1826 года в «Философских летописях» появилась его первая статья, за которую Грэм получил свой первый гонорар - 6 фунтов. С этими деньгами Грэм отправился покупать подарок матери, чтобы порадовать ее и хоть чем-то отплатить за ее беспредельную любовь, заботу, нежность. Не забыл он и сестер. С покупками он возвратился домой, счастливый, что доставит немало радости и близким.

Радости? Нет, это не то. Матери любят своих детей преданно и бескорыстно. Теплое слово для них дороже, чем самый ценный подарок. Грэм растрогал всегда сдержанную мать до слез. Она плакала от радости и гордости, что, сын, наконец, нашел свою дорогу в жизни. Путь, которым осме-ливаются идти не многие, потому что он тернист и редко усыпан розами. Но это путь, который приносит радость и удовлетворение, не сравнимые, ни с чем, это путь творческого труда.

Грэм оставался в лаборатории доктора Хоупа еще два года. В 1828 году он вернулся в родной Глазго.

Тот же двухэтажный дом отца, та же комната с окнами на улицу, немая свидетельница его мечтаний о будущем. Теперь, однако, эти мечты были более реальными, более определенными. Романтические фантазии юношеских лет уступили место серьезной и глубокой мысли молодого ученого. Его волновали большие проблемы, привлекали интересные явления.

Уроки математики и химии, которые он вел в лаборатории, находившейся на Портланд-стрит, давали средства к жизни, но Грэм нуждался в собственной лаборатории, а денег для этого не было. Хорошо, пусть своя лаборатория дело будущего... А работу начинать надо немедленно. На первых порах можно воспользоваться и скромной лабораторией на Портланд-стрит. Явления, которые его интересовали, не требовали сложной аппаратуры: не покрытый глазурью глиняный сосудик, имеющий форму склянки с узким горлышком, изогнутая стеклянная трубка и небольшое количество ртути - вот все, что пока было нужно.

Глиняные сосуды он заказал гончару Тэйтону, а ртуть получил у доктора Кларка, который преподавал химию в Механическом институте. Кларк был намного старше Томаса, но это не помешало им стать друзьями. Он часто посещал своего молодого друга. Исследования Грэма представлялись ему интересными, и он хотел не только увидеть все в мельчайших подробностях, но и помочь молодому ученому своими советами.

Друзья подошли к столу, на котором стоял стакан и глиняный сосуд с укрепленной в горлышке стеклянной U-образной трубкой. Грэм принялся объяснять:

Глиняный сосуд пористый. Конечно, в нем воздух. Ртуть в трубке выполняет роль пробки: она задерживает газ в глиняном сосуде и одновременно регистрирует изменения объема. Смотрите, уровни ртути в обоих коленах трубки одинаковы. Теперь я наполняю стакан водородом и помещаю в него глиняный сосуд. Оба газа разделены пористой перегородкой, и они начинают диффундировать. Водород будет просачиваться в сосуд, воздух в обратном направлении. Но смотрите, что происходит?!

Грэм получил водород и накрыл глиняный сосуд стаканом, опрокинутым вверх дном, поскольку водород легче воздуха. Постепенно ртуть в колене изогнутой трубки, связанном с сосудом, начала опускаться вниз. Казалось, что газ, в глиняном сосуде расширялся и выталкивал ртуть.

Как интересно! -- воскликнул доктор Кларк.

Но это не все. Смотрите, теперь обратный эффект! Грэм снял стакан с глиняного сосуда. Через несколько секунд ртуть начала подниматься к первоначальному уровню. К удивлению доктора Кларка, ртуть не остановилась на прежнем уровне, а продолжала подниматься в том колене трубки, который был связан с глиняным сосудом. Казалось, газ в нем сжимался и всасывал ртуть в сосуд.

А с другими газами вы проводили опыты?

Да. Пробовал хлористый водород, углекислый газ.

И во всех случаях наблюдается подобное явление?

В том-то и трудность. С углекислым, газом все наоборот. Если ввести сосуд с воздухом в атмосферу углекислого газа, ртуть начинает заполнять колено со стороны сосуда, а потом, если удалить стакан с углекислым газом, ртуть переходит в другое колено. Можно предположить, что газ сжимается, а затем расширяется. Через некоторое время состояние газа в глиняном сосуде нормализуется и уровень ртути в обоих коленах выравнивается.

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Жизнь и работа

В 1826 году, после получения степени магистра искусств (Master of Arts), он покинул университет. Впоследствии работал в различных колледжах и университетах: в 1827-1828 годах в Эдинбургском университете , с 1829 года - в университете Глазго (с 1830 - профессор), в 1837-1855 годах - профессор Лондонского университетского колледжа . Последние 15 лет жизни (1854-1869) Грэм занимает должность директора Монетного двора.

В 1841 году Грэм стал одним из основателей Лондонского химического общества и его первым президентом (1841-1843, 1845-1847). С 1866 года иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук и Шведской королевской академии наук .

Томас Грэм умер 16 сентября 1869 года в городе Лондоне .

Научная работа

Томас Грэм известен важнейшими открытиями в области молекулярных явлений, став одним из основателей современной коллоидной химии . В частности, он ввёл базовые термины новой науки: коллоиды , золь и гель . Изучение процессов диффузии привело к открытию газового закона, согласно которому скорость эффузии газа обратно пропорциональна квадратному корню его молярной массы (закон Грэма). Он является первооткрывателем диализа : с помощью изобретённого им диализатора ему удалось разделить коллоиды (медленно диффундируют и не образуют кристаллов) и кристаллоиды (быстро диффундируют и способны к кристаллизации).

См. также

Напишите отзыв о статье "Грэм, Томас"

Примечания

Ссылки

• Graham, Thomas (1833). «». Philosophical Transactions (The Alembic club) 123 : 253–284. DOI :. Проверено 2008-03-20.
• by A. W. Williamson

Отрывок, характеризующий Грэм, Томас

– Туда! – показывая пальчиком на ту же скалу, закричала Стелла.
Но вдруг, неожиданно, прямо перед нами откуда-то появилось существо, от вида которого у нас буквально застыла в жилах кровь... Оно возникло как бы «прямо из воздуха» и было по-настоящему ужасающим... Огромную чёрную тушу сплошь покрывали длинные жёсткие волосы, делая его похожим на пузатого медведя, только этот «медведь» был ростом с трёхэтажный дом... Бугристая голова чудовища «венчалась» двумя огромными изогнутыми рогами, а жуткую пасть украшала пара невероятно длинных, острых как ножи клыков, только посмотрев на которые, с перепугу подкашивались ноги... И тут, несказанно нас удивив, монстр легко подпрыгнул вверх и....подцепил летящую «гадость» на один из своих огромных клыков... Мы ошарашено застыли.
– Бежим!!! – завизжала Стелла. – Бежим, пока он «занят»!..
И мы уже готовы были снова нестись без оглядки, как вдруг за нашими спинами прозвучал тоненький голосок:
– Девочки, постойте!!! Не надо убегать!.. Дин спас вас, он не враг!
Мы резко обернулись – сзади стояла крохотная, очень красивая черноглазая девочка... и спокойно гладила подошедшее к ней чудовище!.. У нас от удивления глаза полезли на лоб... Это было невероятно! Уж точно – это был день сюрпризов!.. Девочка, глядя на нас, приветливо улыбалась, совершенно не боясь рядом стоящего мохнатого чудища.
– Пожалуйста, не бойтесь его. Он очень добрый. Мы увидели, что за вами гналась Овара и решили помочь. Дин молодчина, успел вовремя. Правда, мой хороший?
«Хороший» заурчал, что прозвучало как лёгкое землетрясение и, нагнув голову, лизнул девочку в лицо.
– А кто такая Овара, и почему она на нас напала? – спросила я.
– Она нападает на всех, она – хищник. И очень опасна, – спокойно ответила девчушка. – А можно спросить, что вы здесь делаете? Вы ведь не отсюда, девочки?
– Нет, не отсюда. Мы просто гуляли. Но такой же вопрос к тебе – а, что ты здесь делаешь?
Я к маме хожу... – погрустнела малышка. – Мы умерли вместе, но почему-то она попала сюда. И вот теперь я живу здесь, но я ей этого не говорю, потому что она никогда с этим не согласится. Она думает, что я только прихожу...
– А не лучше ли и вправду только приходить? Здесь ведь так ужасно!.. – передёрнула плечиками Стелла.
– Я не могу её оставить здесь одну, я за ней смотрю, чтобы с ней ничего не случилось. И вот Дин со мной... Он мне помогает.
Я просто не могла этому поверить... Эта малюсенькая храбрая девчушка добровольно ушла со своего красивого и доброго «этажа», чтобы жить в этом холодном, ужасном и чужом мире, защищая свою, чем-то сильно «провинившуюся», мать! Не много, думаю, нашлось бы столь храбрых и самоотверженных (даже взрослых!) людей, которые решились бы на подобный подвиг... И я тут же подумала – может, она просто не понимала, на что собиралась себя обречь?!
– А как давно ты здесь, девочка, если не секрет?
– Недавно... – грустно ответила, теребя пальчиками чёрный локон своих кудрявых волос, черноглазая малышка. – Я попала в такой красивый мир, когда умерла!.. Он был таким добрым и светлым!.. А потом я увидела, что мамы со мной нет и кинулась её искать. Сначала было так страшно! Её почему-то нигде не было... И вот тогда я провалилась в этот ужасный мир... И тут её нашла. Мне было так жутко здесь... Так одиноко... Мама велела мне уходить, даже ругала. Но я не могу её оставить... Теперь у меня появился друг, мой добрый Дин, и я уже могу здесь как-то существовать.
Её «добрый друг» опять зарычал, от чего у нас со Стеллой поползли огромные «нижнеастральные» мурашки... Собравшись, я попыталась немного успокоиться, и начала присматриваться к этому мохнатому чуду... А он, сразу же почувствовав, что на него обратили внимание, жутко оскалил свою клыкастую пасть... Я отскочила.
– Ой, не бойтесь пожалуйста! Это он вам улыбается, – «успокоила» девчушка.
Да уж... От такой улыбки быстро бегать научишься... – про себя подумала я.
– А как же случилось, что ты с ним подружилась? – спросила Стелла.
– Когда я только сюда пришла, мне было очень страшно, особенно, когда нападали такие чудища, как на вас сегодня. И вот однажды, когда я уже чуть не погибла, Дин спас меня от целой кучи жутких летающих «птиц». Я его тоже испугалась вначале, но потом поняла, какое у него золотое сердце... Он самый лучший друг! У меня таких никогда не было, даже когда я жила на Земле.
– А как же ты к нему так быстро привыкла? У него внешность ведь не совсем, скажем так, привычная...