Крах берия. Бериевская перестройка и ее крах Изменение в политическом руководстве крах берия кратко

В последнее время появляется всё больше научных и публицистических работ, в которых историки-советологи, анализируя недавно открытые архивы, подробно разбирают ошибочность мифов, доминирующих в истории нашей страны последние 60 лет. Согласно одним мифам, Сталин с 30-х годов XX века и до самой смерти был абсолютно всесильным: стоило ему только захотеть, как все его политические инициативы сразу реализовывались, а политические враги моментально терпели крах. Другие мифы описывают кровавого палача и коварного негодяя Берию, который хотел захватить власть в СССР в июне 1953 года. Подобные мифы - это не только явное упрощение, которое уводит в сторону от понимания сложных политических процессов, но и абсолютно ложное представление об исторической реальности, которая гораздо сложнее и многограннее, чем это хотят представить.

Очень часто такие политические мифы создаются в результате борьбы за власть нескольких элитных групп, одна из которых в итоге побеждает. В таком случае на проигравшую сторону вешаются все ошибки, а ей самой приписываются всевозможные отрицательные качества. Типичным примером создания таких мифов являются государственные перевороты.

Целью данной работы является политический анализ «дворцового» переворота, совершенного в июне 1953 года в СССР представителями высших эшелонов власти, в результате которого был снят со всех постов, арестован и впоследствии расстрелян один из основных претендентов на высшую власть в СССР, министр внутренних дел Лаврентий Павлович Берия. В рамках работы разбираются причины, приведшие к этому заговору, ход переворота, а также роли заговорщиков, которые в итоге совершили «политическое убийство» Берии и превратили его в одного из демонов советской эпохи.

В первой главе дается общая характеристика политической борьбы в высших эшелонах власти в СССР в конце 40-х - начале 50-х годов. Описываются главные политические события тех лет, которые впоследствии оказали наибольшее влияние на борьбу за власть в марте-июне 1953 года. Разбираются основные составляющие внутриполитической борьбы как между различными элитными группами, так и самих этих групп со Сталиным.

Во второй главе описываются политические программы, проводимые в марте-июне 1953 года главными претендентами на власть: Маленковым и Берией. Анализу политики Берии уделено больше внимания, так как именно его политика стала одной из главных причин возникновения заговора против него. Действия других руководителей СССР, которые важны для понимания деталей переворота, также анализируются.

Таким образом, главы I и II описывают исторический контекст накануне свержения Берии.

В третьей главе детально разбирается технология и ход переворота. Анализируются предпосылки к сговору руководителей СССР против Берии, а также их роли в заговоре. Поэтапно расписывается ход переворота, а также последующее «политическое убийство» Берии на Пленуме ЦК КПСС. Отдельно рассматривается неофициальная версия об убийстве Берии в его особняке.

В четвертой главе подводятся итоги переворота и дается краткая характеристика новой конфигурации политического олимпа СССР.

Одним из историков, которые в последние двадцать лет внесли большой вклад в дело разоблачения перестроечных мифов и опубликовали много новых исторических документов, является Юрий Жуков. Жуков - исследователь сталинской эпохи, который получил (один из немногих) доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. В своей книге «Гордиться, а не каяться! Правда о Сталинской эпохе» он, анализируя документы заседаний Политбюро 50-х годов, доказывает, что уже в 1950–1951 годах Сталин либо в силу веских причин (например, серьезного ухудшения состояния здоровья), либо вследствие проигрыша в политической борьбе передал значительную часть своих политической полномочий «триумвирату», состоящему из Булганина, Берии и Маленкова. В качестве одного из обоснований подобного утверждения Жуков приводит решение Политбюро от 16 февраля 1951 года, в котором Берии, Булганину и Маленкову (на тот момент заместителям Председателя Совета министров СССР) разрешалось принимать все важнейшие решения в стране, а все постановления и распоряжения издавать за подписью Председателя Совета Министров СССР товарища Сталина. Жуков замечает, что такого решения никогда - ни раньше, ни позже - не встречалось в подобного рода документах.

Другой историк-советолог Абдурахман Авторханов в своей книге «Загадка смерти Сталина» утверждает, что в 1952 году сложилась ситуация, при которой решения Сталина блокировались действиями «четверки» Берия, Маленкова, Хрущева и Булганина, и что еще при живом Сталине они произвели политический переворот против него. Авторханов отмечает, что власть Сталина основывалась на «абсолютном повиновении непосредственных управляющих машиной властвования» и что «четверка» могла кооперироваться, чтобы блокировать решения Сталина и не допускать их исполнения. Необходимо отметить, что Авторханов является ярым антисоветчиком, в годы Великой Отечественной войны он был коллаборационистом и впоследствии бежал в США, где, в частности, преподавал советологию в американской военной академии (названной впоследствии «Русским Институтом армии США»).

Жуков частично соглашается с Авторхановым, что лидеры СССР имели намерение устранить Сталина из политической игры, приводя в подтверждение арест Власика (руководителя личной охраны Сталина), отстранение Поскребышева (заведующего секретариатом Сталина) и снятие с должности начальника Лечсанупра Кремля Егорова. При этом Жуков замечает, что подобные действия могли быть и сложной игрой самого Сталина против своих политических конкурентов, которую он не успел довести до конца.

Павел Судоплатов, советский разведчик, генерал-лейтенант МВД СССР, который был в 1953 году репрессирован по делу Берии, в своих мемуарах отмечает, что уже к концу 1952 года Маленков и Берия заключили негласный политический союз, образуя тандем, который обладал очень большой политической властью. При этом, по мнению Судоплатова, их союз был вынужденным, каждый из них, действуя совместно, мечтал править единолично.

Данные факты вовсе не означают, что Сталин был слабой политической фигурой и не участвовал в политической борьбе. Они показывают, что не только сам Сталин являлся субъектом политических процессов, но и другие представители высшей политической власти, а также их группы и кланы вели борьбу как друг с другом, так и вместе против Сталина.

Важными составляющими происходившей тогда политической борьбы являются политические уголовные дела: «Ленинградское дело», «Дело врачей», «Мингрельское дело», «Дело Еврейского антифашистского комитета».

Рудольф Пихоя полагает, что «Ленинградское дело» - это борьба группы Маленкова–Берии с группой Вознесенского–Кузнецова. Одной причиной этой борьбы было то, что Сталин мог в конце 40-х годов усилить позиции группы Вознесенского и Кузнецова в Политбюро, что означало бы приход их группы к власти и отстранение от высшей власти Маленкова и Берии. Соответственно, это заставляло и Маленкова, и Берию использовать все средства для борьбы с политическими противниками, в том числе с помощью политических дел.

Другой причиной являлась определенная склонность Вознесенского к «великодержавному шовинизму». Как пишет в своих воспоминаниях Анастас Микоян «Сталин даже говорил нам, что Вознесенский - великодержавный шовинист редкой степени. «Для него, - говорил, - не только грузины и армяне, но и украинцы не люди» . Видимо, усиление подобных шовинистских настроений в группе Вознесенского-Кузнецова, а также действия со стороны Маленкова и Берии, направленные против этой группы, в итоге привели к тому, что Сталин явно или неявно согласился лишить их своей поддержки. Это в итоге привело к «Ленинградскому делу», в котором основную роль сыграл Маленков, и к расстрелу Вознесенского и Кузнецова.

В то же время были дела, направленные против Маленкова и Берии. «Мингрельское дело» ударяло по Берии. По этому делу было арестовано около 500 высших партийных и прокурорских деятелей Грузии - выдвиженцев Берии, которые обвинялись во взяточничестве и националистических настроениях. «Дело авиаторов» в 1946 году сильно ударило по Маленкову, которому тогда удалось избежать ареста, но он был в итоге лишен высших политических постов и оказался на несколько лет в опале.

Говоря о склонности Вознесенского к «великодержавному шовинизму», необходимо также обозначить и другие позиции относительно национального вопроса, которые существовали у высших руководителей СССР. Берия был явным сторонником бóльших политических прав для республик Советского Союза, а Сталин и Маленков стояли на позиции «единой советской нации» и жесткого федеративного устройства СССР, которое в грубом приближении можно даже назвать «унитарным». Более подробное описание позиций Сталина, Маленкова и Берии по национальному вопросу будет дано во второй и третьей главе. Сейчас же необходимо отметить, что представления Берии, Вознесенского и Сталина–Маленкова касательно национального вопроса и, как следствие, прав союзных республик кардинально отличались друг от друга. Таким образом, национальный вопрос являлся еще одним важным фактором политической борьбы.

Следующим компонентом политической борьбы тех лет являются столкновения между различными генерациями (или поколениями) руководителей СССР. Можно выделить три таких генерации. Во-первых, «старая большевистская гвардия»: Молотов, Каганович, Ворошилов и Микоян. Их общественный авторитет был очень высок, они считались в народе и элите главными сподвижниками Сталина еще с 20-х годов. На эту группу Сталин в начале 50-х годов начал серьезную политическую атаку. Можно сделать вывод, что он хотел либо явного отстранения этой группы от власти, либо серьезного уменьшения их политического влияния. Второе поколение руководителей - это люди, которые были выдвинуты Сталиным в конце 30-х и начале 40-х годов: Маленков, Берия, Хрущев, Первухин и Сабуров. Их можно условно считать «помощниками Сталина», то есть они были по рангу явно ниже, чем «старые большевики». Это поколение руководителей СССР на момент смерти Сталина обладало наибольшей политической властью. В последние годы пребывания у власти Сталин пытался уравновесить силу, которую имела эта генерация руководителей, следующим поколением руководителей, а именно молодыми выдвиженцами, которых Сталин в начале 50-х годов стал постепенно вводить в высшие эшелоны власти. В глазах этой «молодой» генерации руководителей Сталин был непререкаемым авторитетом, «коммунистическим богом». К этой генерации можно отнести Пономаренко, Шепилова, Суслова, Брежнева.

Еще одной характеристикой, важной для анализа политической ситуации в СССР в 1950-е годы, является постепенное смещение центра политической власти от партии к государственному аппарату. Например, Елена Прудникова отмечает, что политбюро, собрания которого проходили всё реже, начинает терять свое значение как властная структура. При этом многие исследователи Сталинской эпохи (Жуков, Мухин, Прудникова) сходятся во мнении, что решающий удар по отделению партии от управления государственным аппаратом Сталин попытался нанести на XIX съезде партии.

Таким образом, можно выделить три главных компонента политической борьбы в СССР в конце 40-х - начале 50-х годов, субъектами которой были Сталин, а также различные группы (кланы) в высшем руководстве СССР.

Во-первых, борьба государственного аппарата с партийным.

Во-вторых, борьба между различными представлениями относительно национальной политики СССР.

В-третьих, столкновения между различными поколениями руководителей: «старой большевистской гвардией», «зрелым» поколением руководителей и молодыми выдвиженцами.

XIX съезд партии проходил 5–14 октября 1952 года после тринадцатилетнего перерыва (предыдущий съезд состоялся в марте 1939 года). Среди всех событий, произошедших на данном съезде, наиболее интересными в рамках данной работы представляются следующие:

I. Упразднено Политбюро ЦК и создан Президиум ЦК из 25 человек

В Президиум входило двадцать пять членов и одиннадцать кандидатов в члены Президиума, которые имели совещательный голос.

Президиум ЦК КПСС, избранный на XIX съезде (в скобках - год вступления в партию):

Члены Президиума: В. М. Андрианов (1926), А. Б. Аристов (1921), Л. П. Берия (1917), Н. А. Булганин (1917), К. Е. Ворошилов (1903), С. Д. Игнатьев (1924), Л. М. Каганович (1911), Д. С. Коротченко (1918), В. В. Кузнецов (1927), О. В. Куусинен (1905), Г. М. Маленков (1920), B. А. Малышев (1926), Л. Г. Мельников (1928), А. И. Микоян (1915), Н. А. Михайлов (1930), В. М. Молотов (1906), М. Г. Первухин (1919), П. К. Пономаренко (1925), М. З. Сабуров (1920), И. В. Сталин (1898), М. А. Суслов (1921), Н. С. Хрущев (1918), Д. И. Чесноков (1939), H. M. Шверник (1905), M. P. Шкирятов (1906).

Кандидаты: Л. И. Брежнев (1931), А. Я. Вышинский (1920), А. Г. Зверев (1919), Н. Г. Игнатов (1924), И. Г. Кабанов (1917), А. Н. Косыгин (1927), Н. С. Патоличев (1928), Н. М. Пегов (1930), А. М. Пузанов (1925), И. Ф. Тевосян (1918), П. Ф. Юдин (1928).

Как отмечают некоторые исследователи, например, Юрий Мухин и Елена Прудникова, большинство из двадцати пяти членов нового Президиума были не партийные, а государственные деятели, отвечавшие за промышленный и партийный контроль, и, соответственно, подобная замена Политбюро на Президиум являлась одной из форм передачи рычагов власти от партаппарата к госаппарату.

Юрий Емельянов в своей книге «Хрущев. Смутьян в Кремле», анализируя состав Президиума ЦК, приходит к выводу, что новые кадры в Президиуме были более образованными и более сведущими в современном производстве, и что Хрущев отнесся к появлению таких людей, как к «временному торжеству темных сил» , которые могли быть использованы Сталиным для борьбы с членами упраздненного Политбюро.

В книге «Сталин перед судом пигмеев» Емельянов также приводит свидетельства министра сельского хозяйства СССР в 1947–1953 годах Бенедиктова и члена ЦК КПСС с 1985 года Лукьянова, который долго работал с архивом Сталина и другими материалами Общего отдела ЦК, о том, что Сталин планировал назначить Пономаренко, выбранного членом Президиума ЦК и секретарем ЦК КПСС на XIX съезде, Председателем Совета Министров СССР и даже согласовал это назначение с большинством членов тогдашнего партийного руководства, однако внезапная смерть Сталина через несколько месяцев после съезда не позволила состояться этому назначению.

Авторханов также делает предположение, что Сталин пытался уравновесить старых членов Политбюро новым поколением более молодых руководителей, которые обладали меньшим опытом и в глазах которых Сталин был непререкаемым авторитетом. Авторханов считает, что с опорой на них Сталин мог бы впоследствии начать политическую атаку на старых членов Политбюро.

Юрий Жуков обращает внимание, что на Пленуме ЦК 16 октября 1952 годя в нарушение Устава КПСС было образовано Бюро Президиума ЦК в следующем составе: Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Первухин, Сабуров, Сталин, Хрущев. Жуков считает, что создание этого органа давало преимущество только Берии, Булганину, Маленкову, Хрущеву, Сабурову и Первухину, которых уже никто не мог бы политически уравновесить. Возможно, это была вынужденная (и, вероятно, временная) уступка Сталина, целью которой было сбалансировать властные возможности членов старого Политбюро и успокоить их на какое-то время, чтобы вскоре начать атаку на некоторых из них и распустить неуставной орган.

II. Борьба Сталина со «старой большевистской гвардией»

На XIX съезде Сталин подверг резкой критике Молотова, Микояна и Ворошилова и высказал им на съезде полное политическое недоверие. Кроме того, Сталин обвинил Молотова в шпионаже в пользу Америки, а Ворошилова - в пользу Англии (супруги обоих на тот момент были уже арестованы по обвинению в шпионаже).

По мнению Юрия Мухина, своей борьбой со старыми партийцами, которые дольше всех были членами Политбюро, Сталин хотел предостеречь партаппарат от попытки выдвижения второго вождя. Авторханов дает другое объяснение. XIX съезд торжественно открывал Молотов, а закрывал Ворошилов, а по партийной традиции это доверяли наиболее популярным старым членам Политбюро. Поэтому Сталин, планируя их разгром на съезде, с точки зрения Авторханова, не доверил бы им этих почётных дел. Авторханов делает вывод, что подобное могло произойти только в том случае, если их выдвигал не Сталин, а Политбюро, а точнее - аппарат во главе с Маленковым и Берия. По Авторханову получается, что Маленков и Берия предвидели планы Сталина атаковать Молотова, Микояна и Ворошилова и попытались организовать контратаку, чтобы впоследствии заручиться поддержкой «старой гвардии большевиков» и образовать с ними политический союз.

III. Упразднение должности Генерального секретаря

В новом Уставе партии, который был принят на XIX съезде, партия была переименована в КПСС (Коммунистическая партии Советского Союза). В этом Уставе должность Генерального секретаря - вождя партии - была упразднена.

Здесь необходимо заметить, что (как отмечают некоторые исследователи) должность «Генеральный секретарь» в период с 1934 по 1953 редко упоминалась в документах, а Сталин часто подписывался, как «секретарь ЦК», и многие документы были адресованы «Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину». Тем не менее в ряде документов Сталин использовал титул Генерального секретаря ВКП(б), и имеются документы на имя Сталина за этот период, в которых к нему обращались как к «Генеральному Секретарю ВКП(б)».

Юрий Мухин считает, что изменение Устава в 1952 году и явное невнесение в него поста Генерального секретаря было попыткой Сталина навсегда отменить этот партийный пост и ликвидировать в партии единоначалие. Теперь в партии было десять секретарей ЦК, которые не образовывали никакого органа, а просто все входили в Президиум, в котором по Уставу не было никакого председателя, никакого первого секретаря, никого главного представителя от партии. По мнению Мухина, такой ход Сталина сильно снижал политическую роль партии и ее возможности усилить эту роль впоследствии.

На Пленуме, прошедшем сразу после съезда, Сталин был избран членом Президиума ЦК и секретарем ЦК. Интересно отметить, что Сталин просил освободить его также от должности партийного секретаря. И хотя одними исследователями это трактуется как попытка проверить лояльность своих соратников и заставить их явно выбрать его партийным секретарем, другие, например Прудникова, считают, что этим шагом Сталин хотел порвать связь между собой и партией и явно лишить ее лидерства в своем лице. Интересно, что, подавая в отставку с поста секретаря, Сталин не просил освободить его от должности Председателя Совета Министров.

Анализируя XIX съезд, можно сделать несколько выводов:

Сталин создавал противовес группе Берии, Маленкова, Хрущева, Булганина, вводя молодых функционеров в Президиум ЦК и тем самым наделяя их высшей партийной властью.

Сталин явно пытался отсечь от высшего политического руководства старую гвардию большевиков: Молотова, Ворошилова, Микояна, которые считались самыми близкими и давними соратниками вождя.

Сталин ослаблял партию, уменьшал ее политическую роль.

Соответственно, можно предположить, что Сталин явно подготавливал серьёзные политические преобразования в СССР. Впрочем, если вспомнить версию Юрия Жукова, приведенную выше, что вместо Сталина роль Председателя Совета Министров с февраля 1951 года исполнял «триумвират» Булганина, Берии и Маленкова, то получается, что все действия Сталина надо рассматривать как попытку отрезанного от всех реальных рычагов власти правителя если и не изменить политическую конфигурацию, то хотя бы придать вектору развития политической ситуации в СССР определенное направление.

Особенно интересным в отношении XIX съезда КПСС представляется тот факт, что до сих пор материалы этого съезда не изданы, стенограммы съезда не опубликованы полностью. Во времена Советского Союза, при Брежневе, начали выпускать стенограммы всех съездов, выпустили одновременно стенограмму I и XX съездов, и прекратили выпуск стенограмм на XVIII съезде. Юрий Мухин выдвигает версию, что это было сознательное решение партноменклатуры, опасность для которой представлял не только съезд, но и пленум, стенограмму которого надо было также обязательно выпускать вместе с материалами съезда.

Действительно, по состоянию на 2014 год стенограмма пленума до сих пор не опубликована, и это не может не вызывать вопросов. Многие исследования касательно XIX съезда основываются на воспоминаниях писателя Константина Симонова, члена ЦК Партии, опубликованных в 1989 году. То, что историческое исследование основывается не на документах, а на воспоминаниях, означает, что сегодняшнее представление о политической борьбе, происходившей в последние годы жизни Сталина, может быть в значительной степени ошибочным. Выяснить это удастся только после публикации материалов XIX съезда.

Тем не менее, многие исследователи сталинской эпохи пытаются найти документы, которые могли бы хотя бы косвенно рассказать о том, что происходило на XIX съезде. Один из таких исследователей - Александр Ханский, который собрал публикации газет 1952 года, а также материалы различных сборников и справочников, в которых есть отсылки к XIX съезду. Ханский опубликовал все эти материалы в одной электронной книге «XIX съезд ВКП(б) - КПСС (5–14 октября 1952 г.). Документы и материалы». И хотя данная книга не содержит, например, стенограмму пленума, проходившего после съезда, данный материал представляется очень интересным для более детального изучения.

Смерть Сталина в первых числах марта 1953 года изменила все политические процессы, которые происходили в СССР в последние годы жизни вождя. Ближайшее окружение Сталина: Берия, Маленков, Хрущев и Булганин - начали делить между собой власть и менять политику, которая наметилась в последние годы жизни Сталина, в частности, решения XIX съезда.

Утром 4 марта 1953 года по московскому радио было передано «Правительственное сообщение о болезни Председателя Совета Министров СССР и Секретаря Центрального Комитета КПСС товарища Иосифа Виссарионовича Сталина», в котором, в частности, сообщалось, что «...тяжелая болезнь товарища Сталина повлечет за собою более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности. Центральный Комитет и Совет Министров в руководстве партией и страной со всей серьезностью учитывают все обстоятельства, связанные с временным уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной деятельности» . Анализируя это сообщение, а также газеты, которые выходили в эти дни, Юрий Жуков приходит к мнению, что уже 3 марта 1953 года были подготовлены приглашения на срочный Пленум ЦК, который изначально намеревались провести вечером 4 марта.

Жуков отмечает, что 3 марта еще не было окончательного соглашения о переделе власти, однако уже начали происходить качественные изменения: Маленков и Берия вернули Молотова на политический олимп, с которого Сталин постепенно удалял его с 1949 года. Жуков считает, что это возвращение было в основном сделано Маленковым, потому что Маленков, который мог считаться наиболее вероятным преемником Сталина, еще не был готов взять всю полноту власти, которая была у Сталина, и поэтому компенсировал влияние Берии (своего наиболее вероятного конкурента) Молотовым, который являлся (или которого можно было еще открыто изображать) одним из ближайших соратников Сталина. По мнению Жукова, включение Молотова потребовало разрастания нового узкого руководства до пятерки Маленков, Берия, Молотов, Булганин, Каганович. Такая организация власти была впоследствии представлена как «коллективное руководство», коллективность которого была не в общности и единстве целей и средств развития страны, а в минимальном условии для баланса противоречивых взглядов и интересов высшего руководства.

Сразу же после нахождения компромисса и установления «коллективного руководства» началась реорганизация властных структур. Например, были слиты Президиум и Бюро Совета Министров, а также бюро Президиума с Президиумом ЦК. Целью этой реорганизации была попытка «перетасовать» имеющиеся кадры и назначить на соответствующие посты новых людей, при этом каждый стремился добиться наилучшего расклада власти для своей команды. Юрий Емельянов также отмечает, что Берия, Маленков и Хрущев явно спешили пересмотреть решения XIX съезда и октябрьского Пленума: концентрируя в своих руках большую политическую силу, они стремились исключить всех новых выдвиженцев Сталина. Новый Президиум ЦК состоял из Маленкова, Берии, Ворошилова, Хрущева, Булганина, Кагановича, Сабурова, Первухина, Молотова и Микояна. Президиум Совета Министров оказался вдвое меньшим: председателем утвердили Маленкова, его первыми заместителями - Берию, Молотова, Булганина и Кагановича. Из секретариата ЦК вывели Брежнева, Пегова, Игнатова и Пономаренко (последнего, как отмечалось выше, Сталин планировал назначить Председателем Совета Министров). Взамен выведенных в секретариат назначили политических сторонников Маленкова: Поспелова и Шаталина.

Анализируя действия Берии, Маленкова, Хрущева и Булганина по переделу политической власти в стране, Абдурахман Авторханов приходит к выводу, что они произвели политический переворот, распределив между собою - в обход Президиума ЦК - основную власть в стране и отстранив других наследников Сталина от первых ролей в создавшейся политической конфигурации.

Юрий Жуков считает, что Маленков на момент смерти Сталина обладал наибольшей властью и поэтому оказался более подготовленным к первому раунду борьбы за единоличную власть. Тот факт, что его соперники, видимо, не успели сговориться и блокировать действия Маленкова, позволило последнему сосредоточить в своих руках наибольшее количество власти над государственным и партийным аппаратом. В качестве Председателя Совета Министров СССР он в наибольшей степени влиял на внутреннюю и внешнюю политику, а как секретарь ЦК оказывал непосредственное влияние на принимаемые секретариатом и Президиумом ЦК решения.

Газета «Правда», вышедшая утром 5 марта 1953 года с передовицей о «Великом единстве партии и народа», упоминала три фамилии: Ленина, Сталина и Маленкова. Таким образом народу и элите явно указывался новый лидер, на которого нужно было ориентироваться при принятии политических решений.

В тот же день, 5 марта 1953 года, в восемь часов вечера состоялось совместное заседание Пленума ЦК, Совета министров и Президиума Верховного Совета. Заседание было коротким, длилось всего 40 минут. Это означало, что все назначения были уже заранее согласованы и заседание было лишь формой легитимации этих назначений и демонстрацией того, что образовалось коллективное руководство (в лице Маленкова, Берии, Ворошилова, Хрущева, Булганина, Кагановича, Сабурова, Первухина, Молотова и Микояна), которое брало на себя всю полноту власти и отстраняло от нее всех потенциальных конкурентов (в частности, молодые кадры, выдвинутые Сталиным ранее).

Интересными представляются факты, изложенные Рудольфом Пихоя, который занимал в 1993–1996 годах пост руководителя Государственной архивной службы России. С 1996 года он является вице-президентом международного фонда «Демократия» (фонда Яковлева). Пихоя упоминает записку, написанную Берией Маленкову 4 марта 1953 года, в которой были заранее распределены важнейшие государственные посты, которые и были утверждены на заседании 5 марта.

Пихоя приводит еще одно интересное заявление, сделанное Маленковым 5 марта 1953 года на совместном заседании Пленума ЦК, Совета министров и Президиума Верховного Совета, о том, что Бюро Президиума ЦК «поручило тт. Маленкову, Берия и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок» . По мнению Пихоя, доступ к сталинскому архиву являлся сильным рычагом влияния на потенциальных политических конкурентов. Тем самым Маленков, Берия и Хрущев неявно объявлялись главными политическими лидерами в коллективном руководстве. В своих мемуарах Анастас Микоян также вспоминает, что Маленков, Берия и Хрущев были в последние годы жизни Сталина как одна команда и группировались, чтобы навязать свое мнение в Президиуме ЦК.

Через час после окончания совместного заседания пришло известие о смерти Сталина. Поэтому новое руководство решило пока не информировать население о принятых только что политических решениях. Было подготовлено сообщение о смерти Сталина, в котором также упоминалась и новая программа политического руководства. В этой программе отсутствовали тезисы о необходимости развивать тяжелую промышленность как основу советской экономики и ставилась цель подъема материального благосостояния населения. Главный враг Советского Союза - империализм и его «бастионы» США и НАТО - в тексте программы не упоминались. Вероятнее всего, в этом сообщении были наибольшим образом отражены идеи развития СССР, которые высказывал Маленков. Такой вывод можно сделать после анализа речей первых лиц страны на похоронах Сталина 9 марта 1953 года. Программы, выдвинутые на похоронах Сталина главными претендентами на власть, подробно разбираются ниже.

Таким образом, по итогам первого раунда политической борьбы, Берия становился вторым лицом в государстве. Он уступал Маленкову по объему сосредоточенной политической власти и возможности влиять на ключевые решения. Берия возглавил два силовых ведомства: Госбезо­пасность и Министерство внутренних дел, которые после смерти Сталина были объединены в одно - МВД. Новое объединенное министерство располагало собственными воинскими формированиями и промышленными предприятиями, и, что самое главное, давало Берии возможность получать необходимую информацию, которую можно было использовать против политических конкурентов. При этом сбор подобной информации против Берии в этих условиях становился практически невозможным.

Помимо этого, Берия занимал сильные позиции в военном ведомстве, так как отвечал за секретные атомно-ядерную и ракетостроительную программы. У Берии были прочные связи с промышленными министерствами, которые были обязаны выполнять заказы по курируемым им секретным программам вне всякой очереди и даже в нарушение пятилетних планов.

Остальным участникам коллективного руководства досталось значительно меньше политической власти, чем Берии и Маленкову. Молотов стал министром иностранных дел и главой внешнеполитической разведки - Комитета информации. Булганин возглавил Министерство обороны. При этом и Булганину, и Молотову были назначены заместители, которые явно были не из их сторонников: у Молотова - Малик и Вышинский, у Булганина - Василевский и Жуков. Каганович стал первым заместителем Председателя Совета Министров и, хотя и курировал несколько министерств, никакого министерского поста не получил. Ворошилов был назначен Председателем Президиума Верховного Совета.

Хрущев не получил никаких государственных должностей, он ушел с поста первого секретаря Московского обкома, так как ему было поручено решением совместного заседания Пленума ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета «сосредоточиться на работе в ЦК». Юрий Жуков считает, что таким образом поднимался статус Хрущева в Секретариате ЦК, хотя в новом составе Секретариата он был фактически лишен возможности вести абсолютно самостоятельную политику и был вынужден согласовывать свои решения с Маленковым.

Юрий Жуков и Павел Судоплатов отмечают, что и Маленков, и Берия рассматривали Хрущева как вероятного сторонника в борьбе друг с другом, а Хрущев, пользуясь ситуацией, до определенных пор сохранял хорошие отношение с обоими.

Интересными для анализа представляются свидетельства сына Берии Серго. В своих мемуарах, вышедших в 1994 году, и в своих интервью в 1994 году он упоминает, что Хрущев в марте 1953 года советовал Берии соглашаться занять пост главы МВД и говорил, что не нужно бояться Маленкова на посту председателя Совета Министров, так как он сильно связан с репрессиями 1937 года, и этим фактом можно на него «воздействовать».

Из общего анализа политической борьбы на момент смерти Сталина, можно сделать вывод, что ключевые властные позиции заняли представители «зрелой» генерации руководителей СССР, которые частично вернули к политической жизни «старую большевистскую гвардию» и полностью отстранили от власти «молодые» кадры, выдвинутые Сталиным в последние годы. При этом наибольшую власть сосредоточили в своих руках Маленков и Берия. Таким образом, коллегиальное руководство было вынужденным компромиссом и сохраняло существовавшие противоречия между потенциальными наследниками на единоличную власть.

Берия, оказавшись на вторых по силе позициях, был вынужден действовать более активно на следующих этапах борьбы за власть. Как отмечают все исследователи Берии, руководителем и политическим деятелем он был решительным и очень активным, поэтому с максимальной силой включился в борьбу за власть, особенно понимая, что его стартовая позиция уступает позиции Маленкова. Другие участники коллективного руководства занимали более слабые политические позиции и рассматривались Маленковым и Берией как потенциальные союзники в борьбе друг с другом.

Первым большим политическим событием, на котором основные претенденты на власть могли обозначить приоритеты своей будущей политики, были похороны Сталина 9 марта 1953 года. Траурный митинг как председатель комиссии по организации похорон открывал Хрущев, который, однако, не произносил речи. Выступали Маленков, Берия и Молотов.

Первым слово получил Маленков. Во внутренней политике основным приоритетом он обозначил дальнейшее улучшение материального благосостояния советских людей. Во внешней политике Маленков несколько раз подчеркнул тезис о возможности сосуществования и мирного соревнования капиталистической и социалистической систем.

Следующим выступал Берия. Касаясь внутренней политики, он также упомянул про «удовлетворение растущих материальных и культурных потребностей всего советского общества» . В его выступлении прозвучал очень интересный тезис о соблюдении прав граждан СССР, записанных в Советской Конституции. При этом Берия также упомянул о Ленине и Сталине, которые «учили нас неустанно повышать и оттачивать бдительность партии и народа к проискам и козням врагов Советского государства» и призвал «еще более усилить свою бдительность». Говоря о приоритетах развития экономики, Берия сделал акцент на укреплении экономического и военного могущества государства. Переходя к внешней политике, он также упомянул политику мира, которую исповедует СССР, однако ни слова не сказал о возможном мирном сосуществовании капитализма и социализма. Отдельно нужно упомянуть, что Берия в своей речи, говоря о народах Советского Союза, сделал акцент, хотя и небольшой, не просто на дружбе народов, но «на прочном объединении всех советских национальных республик в системе единого великого многонационального государства» .

Молотов в своей речи, говоря о внешней политике, так же, как и Берия, высказал тезисы об «агрессоре», против которого нужно укреплять вооруженные силы, и о борьбе против «козней врагов, агентов империалистических агрессивных государств». Также во внешней политике Молотов отметил важность национального и межнационального вопроса, особенно в связи «с образованием государств народной демократии и ростом национально-освободительного движения в колониях и зависимых странах» .

Тезисы выступающих были, очевидно, направлены не столько к народу, сколько к элите, которой предлагались разные цели развития СССР, а также способы достижения этих целей. Сравнивая программы выступающих, можно явно заметить миротворческий уклон речи Маленкова, его ориентацию во внешней политике на политику разрядки, во внутренней политике - на развитие легкой промышленности и на повышение жизненного уровня населения и элиты. Берия и Молотов же, напротив, делали акцент на возможной конфронтации с врагами СССР как внутри страны, так и за ее пределами, предлагали развивать тяжелую и оборонную промышленность, что означало гораздо более низкий уровень жизни населения и элиты по сравнению с программой Маленкова.

Юрий Жуков делает вывод, что подобная расстановка приоритетов развития страны привела к тому, что Молотов больше склонялся на сторону Берии и, как результат, они образовали временный союз, чтобы вдвоем противостоять действиям Маленкова. В подтверждение такой трактовки событий можно привести воспоминания Павла Судоплатова, который пишет, что 9 марта на поминках в день похорон Сталина Берия сообщил Молотову, у которого день рождения 9 марта, о «подарке» - освобождении его жены Полины Жемчужиной. По приказу Берии, она была освобождена 10 марта 1953 года, реабилитирована и восстановлена в партии. Это также свидетельствует о попытке Берии выстроить в будущем союз с Молотовым.

Таким образом, в марте 1953 года высшие руководители СССР приступили к реализации своих программ, одновременно с этим ведя друг с другом политическую борьбу.

Первое политическое столкновение между участниками «коллективного руководства» случилось уже через несколько дней после похорон Сталина. 14 марта должна была проходить сессия Верховного Совета СССР, которая была 13 марта внезапно отсрочена на сутки, так как на 14 марта был назначен внеочередной Пленум ЦК КПСС. Фактическим поводом, из-за которого состоялся Пленум, стала, по мнению Жукова, попытка большинства членов Президиума ЦК (Берии, Молотова, Булганина, Кагановича, Хрущева и Микояна) урезать полномочия Маленкова через разделение двух ветвей власти: государственной и партийной. Было принято решение больше не сосредотачивать высшие государственный и партийный посты в руках одного человека, а именно - Маленкова. У Маленкова на тот момент не было достаточно авторитета и сил, чтобы претендовать на роль единоличного вождя, а без такого авторитета совмещение высших партийного и государственного постов было невозможно. Интересно отметить, что такое разграничение властей было официально зафиксировано в постановлении Пленума как удовлетворение просьбы Маленкова об освобождении его от обязанностей секретаря ЦК КПСС, «имея ввиду нецелесообразность совмещения функций председателя Совета Министров СССР и секретаря ЦК КПСС».

Ряд исследователей, например, Прудникова и Пихоя, считают, что это было лишь свидетельством желания высшего руководства раз и навсегда разделить две ветви власти. Другие, например Жуков, наоборот полагают, что это был в первую очередь ход против Маленкова, который, хотя и не потерпел явного поражения, но, тем не менее, пойдя на вынужденный компромисс, не смог сразу закрепить за собой всю полноту власти, доставшейся ему изначально в первых числах марта. Соответственно, вопрос состоит в том, что было целью, а что послужило средством достижения цели. Если предположить, что целью было разделение властей, то непонятно, почему это не было сделано 4–5 марта, когда и происходила полная переконфигурация политического олимпа. Также непонятна срочность и внезапность проведения Пленума, который затронул такой серьезный вопрос. В связи с этим наиболее близкой к реальности кажется версия Жукова, согласно которой Берия кооперировался с Молотовым, Хрущевым, Булганиным, Кагановичем и Микояном, чтобы уменьшить власть Маленкова через разделение партийной и государственной власти.

В результате этого решения также изменилась расстановка сил в партийном аппарате. Из недавно обновленного Секретариата ЦК были выведены два человека: Аристов и Михайлов. В Секретариате ЦК оставались Хрущев, Суслов, Поспелов и Шаталин. При этом Хрущев имел в Секретариате наибольший авторитет, однако он был всего лишь одним из секретарей ЦК. Юрий Жуков отмечает, что Маленков не только потерял, но также и приобрел определенные политические выгоды от этих перестановок: Поспелов и Шаталин были сторонниками Маленкова, через которых он имел серьезное влияние в партаппарате через Секретариат. Разделение властей позволило Маленкову также получить согласие Пленума на расширение прав министров СССР, что освобождало Маленкова от излишней опеки со стороны отделов ЦК и, в частности, Хрущева.

В своей речи на похоронах Сталина Маленков большое внимание уделил возможности мирного сосуществования капиталистической и социалистической систем, что позволяло уменьшить военные расходы и перенаправить их в другие секторы экономики, чтобы повысить уровень жизни населения, о чем Маленков также упоминал в речи. Юрий Жуков считает, что именно эти два приоритета - мирное сосуществование и повышение уровня жизни - были главными в политике Маленкова в 1953 году.

На Пленуме, который проходил 15 марта, Маленкову удалось провести решение о пересмотре планов народного хозяйства и бюджета. На том же пленуме, как отмечает Жуков, Маленков сделал политическое послание своим оппонентам о том, что, согласившись на передел власти и отказ о совмещения высших партийных и государственных постов, он предупреждает их, что не позволит никому из них претендовать на единоличное лидерство, при этом подчеркивая, что в руководстве, которое хоть и является коллективным, Маленкову принадлежит главная роль.

По мнению Юрия Жукова, Маленков планировал масштабную переориентацию производства с военной продукции на мирную. Причем размеры переориентации специально скрывались Маленковым, потому что ни Берия, ни Булганин, ни Молотов не поддержали бы сокращения военных расходов. Поэтому Маленков предпринял попытку представить свои преобразования как реорганизацию системы управления: было ликвидировано отраслевое бюро при Совете Министров, было пересмотрено постановление о «Расширении прав министров», которое теперь поясняло, что не все министерства имеют свободу действия, а только министерства промышленности, строительства и транспорта. Дополнительно постановление содержало пункты, которые позволяли директорскому корпусу продавать, покупать, безвозмездно передавать и получать излишки материалов, демонтированное оборудование, сами фонды. По мнению Жукова, это было первой попыткой сменить консервативно-бюрократический механизм управления экономикой, который подходил для первых пятилеток, но совсем не годился в новых условиях. Жуков также отмечает, что действия Маленкова приводили к децентрализации военно-промышленного комплекса, а значит, давали возможности к его ослаблению и уменьшению его бюджета.

В мае Маленков предпринял следующий шаг по реорганизации экономики - сокращение штатов министерств. Только на первом этапе из управленческих структур было высвобождено более 100 000 человек, большинство из которых перенаправили на производство. Многих чиновников понизили в должностях, лишили огромных зарплат и привилегий. При этом, понимая, что такие реформы могут настроить против него бюрократический аппарат, Маленков секретным постановлением Совета Министров от 26 мая и 13 июня значительно увеличил «доплату в конвертах» тем чиновникам из аппарата, на которых он рассчитывал опираться в дальнейшем. Такое действие, однако, как отмечает Жуков, сработало также и против Маленкова, потому что «обиженными» оказались партийные кадры, доплаты в конвертах у которых всегда были одного уровня с министерскими. Жуков приводит данные, что партаппаратчики забросали Хрущева просьбами о повышении для них доплат в конвертах. Хрущев через несколько месяцев, уже после свержения Берии, выплатил партийцам соответствующую разницу, чем и привлек их впоследствии на свою сторону, что позволило ему через несколько лет одержать верх в борьбе с Маленковым, Молотовым и Кагановичем.

Политику, которую проводил Берия в марте–июне 1953 года, можно разделить на три направления.

Реформа МВД, закрытие политических дел, реабилитация и массовая амнистия

После смерти Сталина Берия был назначен министром объединенного МВД, которое было образовано из Министерства государственной безопасности и Министерства внутренних дел. Как отмечают многие исследователи, МВД и МГБ были конкурирующими и даже враждующими между собой ведомствами. Поэтому с первых же минут пребывания у власти Берия занялся реформированием объединенного министерства с целью формирования хорошо функционирующего ведомства, не раздираемого противоречиям внутри аппарата, а также для укрепления своих позиций в этом ведомстве.

Берия не был министром МВД с 1945 года и не курировал ни МВД, ни МГБ по линии Политбюро, поэтому не мог по-настоящему опереться на существующее руководство министерства. Уже 4 марта, еще не вступив в новую должность официально, он, согласовав свои действия с Бюро Президиума ЦК, назначил своими первыми заместителями Гоглидзе, Круглова и Серова, а заместителями - Кобулова и Федотова. Как отмечает Юрий Емельянов, Серов был также политически близок к Хрущеву, с которым они вместе работали на Украине.

Следующим шагом стало выведение из сферы ответственности МВД гигантских строек и предприятий и передача их в промышленные и строительные министерства. Например, Министерству металлургической промышленности переходили «Дальстрой», «Главзолото» и Норильский комбинат цветных и редких металлов, Министерству электростанций и электропромышленности переходил Гидропроект.

Далее Берия инициировал остановку, а в некоторых случаях прекращение строительства громадных объектов, которые велись ГУЛАГом. При общей сметной стоимости всех объектов строительства ГУЛАГа на тот момент в размере 105 миллиардов рублей, Берия остановил строительство объектов, сметная стоимость которых составляла 49,2 миллиардов рублей. Более того, по приказу Берии ГУЛАГ передавался в ведение Министерства юстиции. При этом в МВД вошли два ранее самостоятельных учреждения: Главное управление геодезии и картографии и Управление уполномоченного по охране государственных и военных тайн в печати (Главлит).

В итоге, Берия вывел из МВД все промышленные и производственные объекты. Таким образом он снимал с себя ответственность за выполнение хозяйственных задач (добыче угля, проектированию каналов), что позволяло переориентировать объединенное ведомство на выполнение непосредственных спецслужбистских целей. Как отмечают все исследователи этого периода, это было значительной реформой МВД. После этих преобразований, которые позволили Берии усилить свои позиции в МВД и избавиться от «непрофильных» для силового ведомства задач, он активнее включился в политическую борьбу.

Следующим шагом Берии стала массовая амнистия заключенных. По результатам этой амнистии из тюрем было выпущено около одного миллиона двухсот тысяч человек из двух с половиной миллионов заключенных. Под амнистию попадали все осужденные на срок до 5 лет (включая политзаключенных), а также женщины, имевшие детей до 10 лет, беременные, несовершеннолетние, пожилые и больные. При этом наполовину сокращались сроки осужденным на срок свыше 5 лет, за исключением приговоров за контрреволюционную деятельность, бандитизм, умышленные убийства, крупные хищения. По мнению одних исследователей, например, Елены Прудниковой, это была попытка смягчения репрессивной системы и разгрузка лагерей. Прудникова считает, что большинство из амнистированных не представляли большой угрозы для общества, а те из них, кто, выйдя на волю, снова совершал преступления, опять оказывались за решеткой. То есть, по ее мнению, де-факто для них амнистия роли не играла. По мнению других исследователей, например, Рудольфа Пихоя и Андрея Сухомлинова, массовая амнистия была популистским ходом Берии и привела к резкому росту преступности. Как отмечает Сухомлинов, Берия планировал и более широкой проект амнистии, который, однако, не был принят Президиумом ЦК КПСС. Павел Судоплатов также отмечает, что возвращение на волю большого числа заключенных привело к резкому росту преступности, что заставило Берию перевести МВД на работу в усиленном режиме. В частности, войска МВД начали патрулировать улицы Москвы. Еще одной частью политики массовой амнистии Берии стало постановление от 20 мая 1953 года, которое снимало паспортные ограничения для граждан, освободившихся из заключения, что позволяло им находить работу в крупных городах. Эти ограничения, по разным оценкам, касались трех миллионов человек.

Все-таки масштабность единовременной амнистии, под которую попадали 50 % всех заключенных, нельзя списать просто на «разгрузку лагерей». Наиболее правдоподобным кажется то, что это политическое действие Берии преследовало несколько целей.

Во-первых, оно создавало МВД и Берии определенный имидж послабления политики силового ведомства.

Во-вторых, масштабность амнистии позволяет предположить, что Берия пытался не только повлиять на восприятие своего образа и образа своего министерства в народе (и элите), но и дать явный сигнал, что это начало некоего нового курса на либерализацию репрессивного аппарата, причем либерализацию значительную.

В-третьих, приведение МВД в режим повышенной готовности можно истолковать как попытку Берии также продемонстрировать своим политическим конкурентам силовой потенциал своего ведомства.

(Продолжение следует.)

Введение

Идеологический контроль охватывает все сферы духовной жизни. Партия активно вмешивается в исследования не только историков и философов, но и филологов, математиков, биологов, осуждая некоторые науки как «буржуазные». Жестокому разгрому подверглись волновая механика, кибернетика, психоанализ и генетика. Репрессированные ученые не только увольнялись с работы, исключались из Академий, но и подвергались физическому уничтожению в лагерях. В то ^же время послевоенные репрессии не так откровенно нацелены на немедленное физическое истребление инакомыслия - гораздо чаще речь шла о тюрьмах и лагерях, а не о расстрелах.

5 марта 1953 г. умер Сталин. И хотя с его смертью последует остановка борьбы с интеллигенцией, и многие впоследствии будут амнистированы, некоторым дождаться этого так, и не удастся. Трудно оценить ущерб, нанесенный сталинизмом отечественной науке и культуре.

Попытки хозяйственных реформ 1953-1964 гг.

В августе 1953 г. был принят новый бюджет, который предусматривал дотации на производство товаров широкого потребления и в пищевые отрасли. На сентябрьском 1953 г. пленуме ЦК было принято решение о повышении государственных закупочных цен для колхозов и уменьшении обязательных поставок, списания долгов с колхозов, снижении налогов с приусадебных участков и с продаж на свободном рынке. На февральском (1954 г.) пленуме было принято решение об освоении целинных земель Северного Казахстана, Сибири, Алтая и Южного Урала. В оборот было введено 42 млн. га пашни, где выращивалось к концу десятилетия до 40 % всех зерновых. После выступления Н. С. Хрущева на январском 1955 г. пленуме ЦК начинается т.н. кукурузная кампания. За два года кукурузой были засеяны 18 млн. га - часто в районах, совсем не подходящих для нее.

Начало реформ принесло обнадеживающие результаты - за три года производство сельскохозяйственной продукции увеличилось на 25 %. Следующий шаг был сделан в мае 1957 г., когда Хрущев на собрании представителей колхозников выдвинул лозунг «Догнать и перегнать Америку!» (в основном в производстве мяса и молочных продуктов). 1957-1959 гг. были отмечены серией административных реформ и кампаний («кукурузная», «мясная», «молочные рекорды»). В 1957 г. были ликвидированы МТС, техника которых передавалась колхозам в собственность посредством выкупа. Это привело к сокращению парка сельскохозяйственных машин и изъятию у колхозов значительных денежных "средств. Вторая реформа заключалась в новом укрупнении колхозов. Ее целью было образование крупных объединений, которые могли бы в дальнейшем способствовать индустриализации сельского хозяйства. Стремясь выполнить завышенные обязательства, руководители колхозов начинают наступление на приусадебное хозяйство - обрезают приусадебные участки, принуждают продавать личный скот колхозу и т.д. В марте 1962 г. было перестроено управление сельским хозяйством. В районах появились колхозно-совхозные управления (КСУ), в областях и республиках - аналогичные комитеты. Позднее в сельских районах были упразднены парткомы, функции которых были переданы парторганизациям КСУ.

Определенные преобразования коснулись и промышленности. Предусматривалось, что рост производства товаров широкого потребления должен обогнать увеличение выпуска средств производства. В этом заключалась сущность подхода Н. С. Хрущева к задачам промышленного развития, т. к. снижение цен на товары широкого потребления породило существенный дефицит в этой области.

XI съезд профсоюзов (1954) вскрыл серьезные проблемы в управлении промышленностью и в положении рабочих. На первом плане стояли усиление надзора за сверхурочными работами и контроль за материальным поощрением. Вскоре были возрождены производственные совещания. В комиссиях, созданных для улучшения работ предприятий и учреждений, были объединены представители администрации и специалисты. С апреля 1956 г. начинается пересмотр трудового законодательства с целью его гуманизацЁии), форма не была завершена). С 1 июля 1957 г. союзные промышленные министерства были заменены совнархозами, которые должны были устанавливать прямые связи между собой. Эта реформа принесла мало положительных экономических результатов. «Административная лихорадка» шла по нарастающей, а темпы экономического развития страны снижались. Однако ощущаться это стало только в начале 60-х годов. А до этого времени Хрущев пользовался авторитетом у трудящихся.

Этому способствовали принятые в 1955-1959 гг. меры по улучшению жизни населения, главным образом городского. Регулярно повышалась зарплата. Прекратился выпуск обязательных облигаций госзаймов. Принят закон о пенсиях по возрасту для рабочих и служащих, увеличена продолжительность» пуска по беременности, сокращена рабочая не, Отменены все виды платы за обучение. Шло первое строительство жилья. Начало 60-х гг. серьезные проблемы в экономике, которая была в значительной мере деструктурирована необдуманными реформами и штурмовщиной. Правительство попыталось разрешить эти проблемы за счет трудящихся. Почти на треть снижены тарифные на производство и почти на столько же возросли цены на продовольствие. Это привело к нарастанию социальной напряженности: произошли стихийные выступления рабочих, самое крупное - в июне 1962 г. в Новочеркасске.

Основные тенденции развития культуры в годы оттепели

В апреле 1954 г. наиболее одиозный орган управления - МГВ был преобразован в Комитет государственной безопасности при Совмине СССР. За фальсификацию дел были преданы суду некоторые бывшие руководители органов безопасности.

В1956-1957 гг. снимаются политические обвинения с репрессированных народов, кроме немцев Поволжья и крымских татар; восстанавливается их государственность.

С сентября 1953 г. начинается пересмотр решений" бывших коллегий ОПТУ, НКВД и т.д. К1956 г. в общей сложности было реабилитировано 16 тыс. человек. После XX съезда КПСС (февраль 1956 г.) реабилитация приобретает значительно большие масштабы.

Выступление Н С. Хрущева на XX съезде КПСС, осуждение преступлений высших должностных лиц произвели большое впечатление и положили начало переменам в общественном сознании.

Особенно заметно «оттепель» проявилась в литературе и искусстве. Реабилитированы В. Э. Мейерхольд, Б. А. Пильняк, О. Э. Мандельштам, И. Э. Бабель, Г. И. Серебрякова. Снова начинают издаваться стихи С. А. Есенина, произведения А. А. Ахматовой и М. М. Зощенко. На художественной выставке в Москве в 1962 г. был представлен авангард 20-30-х гг., долгие годы не выставлявшийся. Оживлению культурной жизни общества способствовало появление большого количества новых журналов, как специальных, научных, так и литературно-художественных. Настоящим событием в культурной жизни стала публикация на страницах «Нового мира» (гл. ред. - А. Т. Твардовский) повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича».

Со второй половины 50-х гг. расширяются международные связи советской культуры - возобновляется Московский кинофестиваль, с 1958 г. открывается Международный конкурс исполнителей им. Чайковского; восстанавливается экспозиция Музея изобразительных искусств им. Пушкина, проводятся международные выставки.

Возросли затраты на науку, открыто много новых научно-исследовательских учреждений. С 50-х гг. формируется крупный научный центр на Востоке страны - Сибирское отделение АН СССР.

Была проведена реформа высшей и средней школы. В высшем образовании получает приоритет вечернее и заочное образование без отрыва от производства. В 1957 г. введены новые правила приема в вузы. Абитуриенты с производственным стажем 2 года или демобилизованные из рядов Советской Армии

имели преимущества при зачислении, а также возможность подготовиться к вступительным экзаменам на специальных подготовительных курсах. К концу 50-х гг. доля молодых рабочих и колхозников в студенчестве достигла 70%.

В средней школе реформа начинается с 1958 г. под лозунгом «укрепления связи школы с жизнью». Вводится обязательное восьмилетнее образование на «политехнической» основе. Срок обучения возрастает до 11 лет, и помимо аттестата зрелости выпускники получают свидетельство о специальности. В середине 60-х гг. занятия на производстве отменяются.

В то же время «оттепель» в культуре сочеталась с критикой «упаднических тенденций», «недооценки руководящей роли партии» и т.д. Жесткой критике подвергались такие писатели и поэты, как А. А. Вознесенский, Д. А. Гранин, В. Д. Дудинцев и др., скульпторы и художники Э. Н. Неизвестный, Р. Р. Фальк, ученые-гуманитарии Р. Пименов, Б. Вайль и др. Арестом последних начинается первое политическое дело над рядовыми гражданами времен «оттепели». Широкий резонанс во всем мире получило исключение в 1958 г. из Союза писателей Б. Л. Пастернака за публикацию за границей романа «Доктор Живаго». Выступая на III съезде писателей СССР в мае 1959 г., Хрущев заявил, что носители ревизионистских взглядов потерпели разгром. Тогда же, в 195 9 г., XXI съезд КПСС сделал вывод, что социализм в СССР одержал «полную и окончательную победу» и страна вступила на путь построения коммунизма.

Крах Берии. Изменения в политическом руководстве

Накануне похорон Сталина в Кремле состоялось совещание, на которое были приглашены лишь самые осведомленные о положении дел в партии и государстве лица. Председателем Совета Министров стал Маленков. Его предложил на этот пост Берия. В свою очередь, Маленков предложил объединить МВД и МГБ под началом Берии. Были произведены и другие изменения в составе руководства. Хрущев на этом заседании сумел добиться решения о возвращении в Москву Г. К. Жукова, который в это время командовал Уральским военным округом. Должность первого секретаря в партии не вводилась, но Хрущев фактически взял под контроль кадры партийного аппарата. Помимо этого, он взял себе некоторые важные архивные документы, касающиеся высших руководителей партии и государства.

Таким образом, наиболее влиятельными политическими фигурами в руководстве стали Маленков, Берия и Хрущев. Равновесие являлось крайне неустойчивым.

Воспользовавшись объявленной по случаю траура амнистией, Берия распорядился выпустить много опасных уголовных преступников, что резко обострило обстановку в стране. Все это требовалось Берии, чтобы при удобном случае добиться для себя и подчиненного ему ведомства чрезвычайных полномочий и захватить власть.

Сочетавший в себе жестокость, циничность и ум, Берия даже рассматривал возможность резкой смены политического курса: роспуск колхозов, вод войск из Восточной Европы, объединение Германии.

По требованию Жукова из заключения вернулась большая группа военных. Но продолжал существовать ГУЛАГ, везде висели прежние лозунги и портреты Сталина.

Каждый из претендентов на власть стремился овладеть ею своим путем. Берия - через контроль над органами и войсками госбезопасности. Маленков - заявляя о стремлении проводить популярную политику повышения благосостояния народа, «заботиться о максимальном удовлетворении его материальных и культурных потребностей», призывая в «2-3 года добиться создания в нашей стране обилия продовольствия для населения и сырья для легкой промышленности».

Но Берия и Маленков не имели связей в среде высших военных руководителей, которые не доверяли им. Главное, же было в настроениях парт аппарата, который желал сохранения режима, но без репрессий по отношению к аппарату. Объективно ситуация сложилась благоприятно для Хрущева.

Долгие годы Хрущев относился к Сталину с неподдельным обожанием, принимая все, что он говорил, за высшую истину. Сталин доверял Хрущеву, выдвигая его на ответственные посты в Москве и на Украине. Находясь на высоких постах, Хрущев был причастен к сталинским репрессиям, подписывал приговоры, обличал «изменников». Но было в его деятельности и то, что отличало его от других. В голодном 1946 г. он не побоялся просить у Сталина уменьшить план хлебозаготовок Украине, хотя и безуспешно. Когда появлялась возможность, старался облегчить жизнь простых людей, мог подолгу говорить с рядовыми колхозниками. При Сталине, как правило, прикидывался простоватым, исполнительным человеком.

И вот теперь именно Хрущев взял на себя инициативу объединить членов руководства на акцию против Берии. Хитростью и уговорами, угрозами, что тот не пощадит никого, Хрущев добился своего. В середине июня 1953 г. на одном из заседаний в Кремле, которое вел Маленков, Хрущев выступил с обвинениями в адрес Берии в карьеризме, национализме, в связях с английской и мусаватистской (т. е. буржуазной азербайджанской) разведками. Как только приступили к голосованию, Маленков нажал скрытую кнопку звонка. Несколько офицеров высшего ранга арестовали Берию. Иной стороной этой акции руководил Г. К. Жуков. По его приказу в Москву были введены Кантемировская и Таманская танковые дивизии, занявшие ключевые позиции в центре города. Полностью была заменена охрана Кремля, арестованы ближайшие сотрудники Берии.

Конечно, эта акция осуществлялась силовыми методами. Однако какой-либо альтернативы им тогдашнее руководство просто не знало.

Уровень политического сознания, как руководства, так и большинства рядовых членов партии демонстрирует содержание «закрытого письма» для членов КПСС по делу Берии. В этом письме он обвинялся, помимо всего прочего, в стремлении приостановить строительство социализма в ГДР, объединить Германию и сделать ее нейтральной, в предложениях о примирении с Югославией.

В сентябре 1953 г. Хрущев был избран Первым секретарем ЦК КПСС. В печати стали появляться статьи о вреде культа личности. Парадоксальным было то, что их авторы часто ссылались на работы Сталина, заявляя, что он был противником культа. Начался пересмотр «Ленинградского дела». Был открыт для свободного посещения Кремль. Но в это же время, в конце 1953 г., на шахтах Воркуты, находившихся в ведении еще существовавшего ГУЛАГа, были жестоко подавлены забастовки заключенных.

В 1954 г. Хрущев предпринимает несколько поездок по стране, что было новшеством в политической жизни. Популярность его росла. Маленков отошел в тень.

В начале 1955 г. Маленков выступил с публичным заявлением об имевшихся у него «ошибках» и о своей неготовности к высокой должности в правительстве. Следует отметить, что одним из обвинений, выдвинутых против Маленкова на закрытом заседании партийного руководства, было то, что он заявил о невозможности победить в ядерной войне, о неизбежности всеобщей гибели в случае ее возникновения. Его заменил на посту Председателя Совета Министров Н. А. Булганин, человек из ближайшего сталинского окружения, умевший, однако, вовремя ориентироваться в обстановке и сыгравший определенную роль в организации ареста Берии.

Самое важное, что по инициативе Н. С. Хрущева и под его личным контролем был ликвидирован ГУЛАГ. Миллионы безвинно репрессированных людей получили возможность вернуться домой. Это был великий гуманистический акт, важный шаг в процессе десталинизации советского общества.

Но на этом пути стояли мощные силы. Такие политические руководители, как Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, запятнанные не просто участием, но и руководством массовыми репрессиями, объединившись против Берии в опасении за свою жизнь перед его жесткостью и вероломством, отнюдь не желали идти дальше.

Выбор нового политического пути требовал изменения ориентиров в экономике. Однако тогда никто в политическом руководстве страны не подвергал сомнению принципы командно-административной системы. Речь шла о преодолении ее крайностей, таких, как почти полное отсутствие материального стимулирования трудящихся, отставание в массовом внедрении научно-технических достижений в производство. По-прежнему господствовало неприятие рынка, товарно-денежных отношений, а преимущества социализма рассматривались как нечто раз и навсегда данное, способное само по себе обеспечить развитие и процветание.

На первом месте среди народно-хозяйственных проблем стояло аграрное производство. Хрущев по происхождению, да и по интересам, всегда был ближе к нуждам крестьян, чем кто-либо из других высших политических руководителей. В сентябре 1953 г. он выступил с серией важных для того времени предложений по развитию сельского хозяйства. С позиций сегодняшнего дня они могут показаться недостаточными, но тогда они имели немалое значение. Были увеличены закупочные цены на сельхозпродукцию, введено авансирование труда колхозников (до этого расплата с ними производи, лась лишь один раз в год) и т. д.

Начало несколько поощряться разведение крестьянами птицы, мелкого домашнего скота. Во многих хозяйствах появились коровы, что было немыслимо для колхозника еще год назад.

Высказанные идеи могли дать отдачу лишь несколько лет спустя. А поправлять зерновое хозяйство требовалось немедленно. Выход нашли в освоении целинных и залежных земель. Это был ярко выраженный экстенсивный вариант развития. Пригодные земли находились на территории Казахстана, Южной Сибири, в Поволжье, на Урале, на Северном Кавказе. Среди них наиболее перспективными выглядели Казахстан, Урал и Сибирь. Сама идея освоения этих земель была не новой. Мысли о возможностях их использования высклзы-вались еще в начале века.

В конце 1953 г. обсуждение вопросов проходило бурно. Свои сомнения в необходимости разработки целинных земель выражал Ворошилов, побывавший незадолго до этого в некоторых смоленских деревнях. Он был поражен увиденной нищетой. Протестовали тогдашние руководители Казахстана, считавшие, что распахивание земель подорвет традиционное овцеводство. Сомневающихся руководителей заменили.

Особенность середины 50-х гг.- возрождение массового энтузиазма, особенно среди молодежи. Создался благоприятный, с социально-психологической точки зрения, момент, когда массовый энтузиазм, будучи подкрепленным материальными стимулами и вниманием к социально-бытовым проблемам, мог бы дать долговременный экономический и политический эффект. Однако вспышка энтузиазма молодежи была воспринята руководством как постоянная, неизменная и всегда в будущем управляемая сила.

Первоцелинникам приходилось жить в палатках, в условиях бездорожья, смены жестоких холодов и изнуряющей жары. Круглосуточная работа в период посевной и уборочной сменялась в период относительно короткого отдыха строительными работами. Первые результаты целинной эпопеи не могли не внушать оптимизма. В 1954 г. целина дала свыше 40 % валового сбора зерна. Увеличилось производство мяса, молока. Все это позволило несколько улучшить продовольственное снабжение населения.

Однако успехи были лишь в первые годы. Урожайность зерновых культур на вновь освоенных землях оставалась низкой, освоение земель происходило при отсутствии научно обоснованной системы земледелия. Сказывалась и традиционная бесхозяйственность. Не к сроку были построены зернохранилища, не созданы резервы техники, горючего. Приходилось перебрасывать технику со всей страны, что удорожало стоимость зерна, а следовательно, мяса, молока и т. д.

Освоение целины отодвинуло возрождение старопахотных земледельческих районов России.

Причины отставания по-прежнему виделись в том, что «со стороны министров и руководителей» осуществляется «слабое руководство», для внедрения новой техники предлагалось создавать новые ведомства. Но принцип планово-централизованной, командно-бюрократической системы сомнению не подвергался.

Мир в «холодной войне». Появление атомного оружия коренным образом изменило военно-стратегическую ситуацию в мире. Начальный этап президентства Г. Трумэна в США еще характеризовался внешним выражением симпатий к нашей стране. Однако уже в ноябре 1945 г. были намечены 20 крупных объектов на территории СССР для атомных бомбардировок.

В 80-х гг. в архиве Трумэна нашли наброски ультиматума, который предполагалось предъявить Советскому Союзу для выполнения в 10-дневный срок. К нему прилагался и список городов, которые в случае невыполнения СССР условий ультиматума должны были быть уничтожены.

Во второй половине 40-х гг. ситуация для Советского Союза сложилась так, что обеспечение его безопасности зависело от быстрого создания собственного оружия как противовеса атомному шантажу США.

«Звездный час» Н. С. Хрущева. В конце февраля 1956 г. состоялся XX съезд КПСС. Подготовка к нему велась в традиционном для того времени духе - с многочисленными рапортами, вахтами, обязательствами. В учреждениях еще висели портреты Сталина, на площадях возвышались его монументы. Однако в некоторых статьях центральных газет, в политических брошюрах, пока еще осторожно, стал упоминаться «культ личности», подчеркивалось, что возвеличивание одной фигуры вождя противоречит духу марксизма-ленинизма. Постепенно становились известными факты незаконных, фальсифицированных процессов. В Ленинграде, Тбилиси, Баку прошли открытые судебные заседания, в ходе которых была изобличена палаческая «деятельность» наиболее одиозных приспешников Берии. Правда, основными посетителями этих процессов были специально подобранные партийные работники и активисты. И все же в сознании миллионов людей сохранялись пропагандистские стереотипы, связывавшие все «победы и достижения» с именем Сталина. В политическом руководстве связь с преступлениями сталинской эпохи отличала большинство его представителей, не желавших решительных перемен. Особенностью ситуации стало то, что разоблачение сталинщины могло произойти лишь в результате инициативы первого лица в партии, бравшего на себя огромную личную и политическую ответственность. Были неизбежны борьба, недопонимание, недоверие к тому, кто решится на этот шаг. Вряд ли Н. С. Хрущев полностью отдавал себе отчет в глубоких противоречиях, с которыми ему придется столкнуться.

Хрущев был глубоко уверен, что в главном система, созданная в СССР, справедлива и исторически оправданна, способна продемонстрировать всему человечеству подлинные чудеса в экономике, социальной сфере, духовной жизни. Необходимо только избавить ее от репрессивных извращений, направленных прежде всего против партийно-государственного и хозяйственного аппарата.

Еще при предварительном обсуждении отчетного доклада ЦК съезду Хрущев предложил включить в него специальный раздел о культе личности Сталина, однако не нашел поддержки со стороны большинства Президиума ЦК. Пришлось подчиниться партийной дисциплине. В открытый отчетный доклад ЦК эта тема не вошла. Однако и в нем оказалось немало положений, которые шли вразрез с догмами сталинской эпохи. Прежде всего, это относилось к оценке международной ситуации. Хрущев заявил, что мирное сосуществование государств - не временный тактический ход, а неизменная политическая линия. Важным был вывод о возможности предотвращения войн в современную эпоху. Правда, эта возможность связывалась исключительно с возросшей военной мощью Советского Союза и «мирового лагеря социализма». В докладе также утверждалось, что могут быть ситуации, когда коммунистические партии придут к власти мирным, парламентским путем.

Во внутриполитической части отчетного доклада выдвигались задачи совершенствования народного хозяйства, введения в промышленности семичасового рабочего дня, проведения пенсионной реформы, увеличения темпов жилищного строительства. Наряду с этим Хрущев от имени политического руководства вновь заявил о необходимости выполнения «исторической задачи», выдвинутой еще Сталиным на XVIII съезде партии,- догнать и перегнать основные капиталистические страны по производству важнейших видов промышленной продукции на душу населения.

Наконец, Хрущев под аплодисменты собравшихся заявил, что расчеты врагов социализма на растерянность партии в тот момент, когда «смерть вырвала из наших рядов Иосифа Виссарионовича Сталина», провалились, ЦК КПСС пресек деятельности «матерого агента империалистов» Берии. В докладе по-прежнему обличались «враги народа».

Казалось, съезд так и пройдет по типичному сценарию, шли нескончаемые выступления делегатов с самоотчетами и заверениями в безусловной поддержке линий политического руководства. В этот момент на закрытом заседании съезда Хрущев заявил, что с началом его работы полномочия старого состава Центрального Комитета утрачивают силу впредь до выборов нового, а следовательно, никто не вправе запретить ему как рядовому делегату съезда; выступить на одном из заседаний со специальным докладом о его понимании «культа личности Стали на». Это требование противники Хрущева вынуждены были принять. Однако было решено, что доклад будет сделан на закрытом заседании съезда и только после выборов нового состава Центрального Комитета партии и от его имени. Дело в том, что немало членов тогдашнего политического руководства опасались, что, если выборы будут проведены после доклада, они окажутся вне состава ЦК.

Времени для подготовки столь важного выступления у Хрущева было совсем немного. Многие факты были еще неизвестны даже ему. Но он уже составил достаточно ясное представление о размахе репрессий, успел побеседовать с некоторыми из освободившихся из ГУЛАГа репрессированными партийцами, ознакомился с первыми результатами ра боты реабилитационных комиссий. Естественно, что Хрущев не затрагивал перед делегатами съезда и вопрос о своей личной причастности к репрессивным действиям. В целом он стремился показать губительность репрессий против партийно-государственного аппарата, освободить действующий аппарат от глубоко укоренившегося страха передрепрессия ми, создать условия для иных, не репрессивных форм укрепления аппаратной дисциплины. Выступление Хрущева состоялось на утреннем заседании съезда 25 февраля 1956 г.

В докладе Хрущев фактически оправдал процессы против «троцкистов, бухаринцев, зиновьевцев 1937 гг., сказав, что только после них начались репрессии против «честных коммунистов». Но одновременно он оговорился, что разбитые противники ленинизма не заслуживали физического уничтожения. «Мы уверены,- заявил он,- что если бы ясив был Ленин, то такой крайней меры в отношении многих из них не было бы принято».

Хрущев раскрыл «механику» фальсификации дел НКВД, рассказал о том, что подследственные подвергались пыткам, обрекались на смерть списками, их «признания» готовились самими работниками органов. Однако, слушая или читая доклад, трудно было представить масштабы репрессий. Это делалось сознательно. В то время потрясение могло быть слишком велико, а реакция народа непредсказуемой. Вина за репрессии возлагалась Хрущевым исключительно на Сталина, да еще на Ежова и Берию. Он сознательно выводил из-под ответственности ближайшее окружение Сталина, его «соратников», к которым принадлежал и сам. Делегаты съезда одобрили решение скрыть доклад от народа.

Однако удержать в тайне доклад не удалось. Уже через несколько дней его полный текст опубликовали многие газеты мира и наперебой передавали радиостанции. Советские средства информации хранили молчание. Политическое руководство принимает решение разослать текст доклада партийным организациям для зачтения на собраниях членов партии и комсомольцев с приглашением актива рабочих и служащих. Но слухи неудержимо расползались по всей стране. Люди, десятилетиями скованные пропагандой культа личности Сталина, в большинстве своем отказывались верить порочащим Сталина сведениям.

В то время было подготовлено лишь постановление ЦК КПСС «О культе личности и его последствиях», которое устанавливало официальные пределы критики культа личности Сталина и должно было противодействовать опасности распространения критики на партию и социалистический строй. В нем отсутствовали конкретные факты, примеры и имена, придававшие эмоциональную силу самому Докладу.

События в Венгрии серьезно обеспокоили консервативные силы в политическом руководстве. Да и сам Н.С. Хрущев проявлял колебания в последовательной оценке роли Сталина и созданной им системы. Процессам общественной демократизации яростно сопротивлялись Молотов, Маленков, Каганович и другие члены Президиума ЦК КПСС. Искушенные в политических интригах, они настойчиво вели обработку колеблющихся членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС, пытаясь сколотить арифметическое большинство с его помощью произвести персональные изменения в руководстве и изменить политический курс страны. Хрущев же своей импульсивностью и беспредельной верой в неограниченные возможности социализма сам давал поводы для обвинений его в авантюризме.

В начале июня 1957 г. большинство Президиума ЦК потребовало сместить Хрущева с поста Первого секретаря ЦК и назначить министром сельского хозяйства. Однако ему удалось заручиться поддержкой министра обороны Г. К. Жукова, заявившего, что армия не поддержит смещение Хрущева. На стороне Хрущева оказалось и руководство КГБ. Большинство поддержало Хрущева, одобрив его - предложение объявить Молотова, Маленкова, Кагановича «антипартийной группой». Все, включая и членов «антипартийной группы», проголосовали за утверждение решений июньского Пленума 1957 г. Лишь один В. М. Молотов воздержался при голосовании.

После июньского Пленума в руках Хрущева сконцентрировалась исключительно большая партийная и государственная власть. Он стал сразу и главой партии и руководителем правительства. Курс социальных и политических реформ, начатый XX съездом КПСС, получал гарантию для своего продолжения. Однако он напрямую теперь связывался с личностью Хрущева и зависел от колебаний его единоличной политики. Авторитарные качества Хрущева особенно проявились в октябре 1957 г., когда был снят с должности и осужден за «авантюризм» министр обороны Г. К. Жуков. Получив во время июньского Пленума поддержку со стороны Жукова, Хрущев вынужден был допустить усиление влияния последнего в армии и стране. Хрущев испытывал от этого постоянный дискомфорт и искал только повод, чтобы сместить Жукова.

Несколько месяцев спустя по инициативе Хрущева произошла смена руководства КГБ. Смена руководителей армии и КГБ ясно показала, что этап борьбы за власть в высшем политическом руководстве завершился полной победой Хрущева.

Список использованных источников

1 Краткий справочник школьника 5 -11 классы. - М.: 1997г. - 624с.

2 В.П. Островский. А. И. Уткин История России 11 класс. - М.: 1995 г. - 512с.

Могло ли такое быть?

Конечно. В момент смерти Сталина Берия был одной из сильнейших политических фигур СССР, а в первые неделю после кончины «Кобы», его влияние еще увеличилось. Раздел полномочий, что любопытно, произошел еще при жизни Сталина. Начиная с 1-го марта, окружение «Вождя» ежедневно собиралось на даче в Кунцево, пытаясь решить, что делать. Члены ЦК Политбюро, очевидно, ждали смерти Сталина, но не понимали, когда она наступит. Вероятность выздоровления 73-летнего человека, который уже несколько дней был парализован и не приходил в сознание, была ничтожно мала. Окружение «Вождя», однако, рисковать боялось. В итоге, решающее заседание состоялось 5-го марта в половине девятого вечера. Там произошло удивительное событие: Сталин был отправлен в отставку. Жить ему оставалось около часа, о происходящем он знать не мог. Но факт остается фактом, Сталин умер уже не будучи Председателем Совета Министров СССР и главой ЦК.

Берия. (wikipedia.org)

За Кобой оставили место в Президиуме Центрального Комитета, но от обязанностей секретаря его освободили. Оба поста перешли к Георгию Маленкову — самому опытному сталинскому аппаратчику и весьма искушенному интригану. Правда, уже через девять дней, 14-го марта, Маленкову пришлось сделать выбор между постом Председателя Совмина и должностью генсека. Маленков считал, что кресло главы правительства важнее и оставил за собой его. ЦК партии возглавил Хрущев. Он получил ту самую должность, которая когда-то обеспечила Сталину полную победу в борьбе с Троцким, Зиновьевым и прочими партийными оппозиционерами.

Между тем, Берия оказался одновременно заместителем и Маленкова, и Хрущева. В его руках сосредоточилась власть над силовиками. Берия возглавил Министерство внутренних дел, в котором, на том же заседании, было объединено сразу два ведомства. Помимо, собственно, МВД, сюда было включено и МГБ (министерство государственной безопасности), то самое, которое после войны вывели из подчинения Берии, образовав из него отдельный наркомат. Теперь Берия имел те же полномочия, которыми когда-то пользовался руководитель НКВД. Вскоре Берия инициирует отмену ряда резонансных дел, например, «дела врачей» и «менгрельского дела», которое сильно ему вредило. Авторитет и популярность Берии возросли. Советская печать стала называть его «лучшим учеником Сталина».

Между тем, Берия быстро выжил из бывшего МГБ «чужих» руководителей, заменив их своими людьми. Хрущев и Маленков были напуганы такой активностью и мгновенно объединились против общей угрозы. В итоге, Берия был арестован (в аресте принимал участие лично Жуков), дискредитирован, осужден и расстрелян. Многие исследователи полагают, что дело против министра было сфабриковано. Но факт остается фактом, от Берии избавились так же оперативно, как он сам, в свое время, избавлялся от мешавших ему людей. Его арестовали летом 1953-го, а в декабре министр уже был расстрелян. Берия, к слову, все понимал. Через несколько дней после ареста он написал Маленкову письмо с мольбой о прощении. Берия каялся и просил пощады. Маленков письмо проигнорировал. И тем не менее, у Берии был шанс взять власть. В мае 1953-го он достиг пика своего могущества. В этот момент министр внутренних дел мог бы сам арестовать Хрущева с Маленковым. Почему он этого не сделал — загадка. Игра, однако, шла по очень жестким правилам. Если не ты, то тебя.

Первый сценарий

Тут мы рассмотрим два сценария будущего СССР, в случае победы Берии. Важно, дальнейшее развитие событий зависело бы от того, каким образом Лаврентий пришел бы к власти. Начнем с открытого конфликта с оппонентами. Арест Хрущева и Маленкова был самым реальным для Берии способом встать у руля СССР и занять место Сталина. Сфабриковать дело, обвинить в антисоветском заговоре, — все это не составило бы для Берии никакого труда. Конечно, пришлось бы столкнуться с некоторыми проблемами.

Пришлось бы арестовать еще несколько десятков сторонников Хрущева и Маленкова, а, заодно, объяснить советскому народу, что в высшие эшелоны власти закрались страшные предатели и враги советского народа. Однако обезглавленная оппозиция капитулировала бы быстро. Все это походило на военный переворот, но авторитет и популярность Берии помогли бы ему удержать власть. А дальше Берия оказался бы в ситуации, когда у него самого возникли бы сомнения в своей легитимности. И в этой ситуации он был бы вынужден уничтожать всех, кто бы в этой легитимности усомнился. Это означает, что по СССР прокатилась бы новая волна террора и репрессий, в масштабах 37-го — 39-го годов.

Маленков. (wikipedia.org)

Берия проводил бы чистки органов сталинскими методами. Аресты видных коммунистов, вместе с их ставленниками, родственниками и домочадцами, наращивания культа личности нового вождя. Сталинские прихвостни были бы репрессированы и заменены людьми Берии. Молотов, Каганович, Ворошилов, Булганин — все пошли бы под расстрел. Микоян, возможно, уцелел бы, хотя, тоже не факт. Словом, Берия избавлялся бы от друзей Сталина точно так же, как Сталин избавлялся от друзей Ленина. Сложно сказать, поднял бы Берия руку на героев Войны — Жукова и Рокоссовского, но исключать такого поворота событий нельзя. К 55-му году СССР имел бы культ личности нового «Вождя» и, заодно, критическое обострения отношений с США и Великобританией. Возможно, это была бы не холодная, а горячая война. Возможно, конечно, и нет. Нельзя исключать того, что Берия попытался бы устранить югославского лидера Иосипа Броз Тито, тем более, что такие планы были еще у Сталина.

Второй сценарий

При иных обстоятельствах, Берия мог бы прийти к власти и без переворота. Для этого ему, каким-то образом, нужно было бы оказаться во главе ЦК. Тогда он изначально сосредоточил бы в своих руках большие аппаратные возможности и смог бы подавить Маленкова с Хрущевым, переведя их на вторые роли, но сохранить их поддержку. Это было бы коллективное руководство с Берией во главе. Сам Берия стал бы этаким Брежневым. Итог — застой. Тогда Берия мог бы наслаждаться властью, не колыхая огромный Союз. С Западом он при этом как-нибудь договорился бы.

Хрущев. (wikipedia.org)

Это не отменило бы Холодной войны. Отношения остались бы тяжелыми, но до прямого конфликта дела бы не дошло. Берия бы мирно старился во главе СССР, награждал бы себя орденами и званиями, а Политбюро поддерживало бы его, как наиболее сильную, а потому необходимую, фигуру. Такой сценарий удержания власти, которая является диктаторской, невероятно эффективен. Он помог очень многим диктаторам долго сидеть во главе своих стран. Самый известный пример — как раз Брежнев.

КРАХ ЛАВРЕНТИЯ БЕРИИ: РАССКАЗЫВАЮТ «ПОБЕДИТЕЛИ»

(Материал О. Лебедевой)

Сталин умер на Ближней даче, в Кунцеве. Берия, не сказав и слова сочувствия его дочери Светлане, поспешил к выходу: «Хрусталев, машину!» Если верить тому, что через много лет Маленков рассказал сыну, то для спешки у Берии были причины - уезжал «брать власть». Зря спешил…

Наследникам Сталина пришлось договариваться о перераспределении власти. Основным «продолжателем дела Сталина» стал Маленков - он взял себе должность председателя Совета министров. Его первыми заместителями стали Берия, Булганин, Молотов и Каганович. Председателем Президиума Верховного Совета СССР - Ворошилов. Маленков старался поставить дело так, чтобы отодвинуть партийные комитеты от управления. Реальная власть должна была находиться у тех, кто держит в руках экономику.

Маленков мог бы занять и место генерального секретаря. Но у него уже были собственные виды на будущее, свой план преобразований. Для этого ему была нужна должность председателя Совета министров. Пост генсека ничего для Маленкова не значил, тем более что в отдаленном будущем он думал уравнять компартию с профсоюзами и сделать две эти силы основой двухпартийной системы.

Пленум 6 марта 1953 года обозначил новую расстановку сил. Маленков стал председателем Совета министров. Президиум ЦК уменьшился до 10 человек. Таким образом, ведущую роль начинали играть председатель Совета министров и его команда. Это был своего рода государственный переворот, партократия ушла на вторые роли. Реальной силой оставался лишь Берия, опирающийся на МГБ и МВД.

И была «мелочь», которую Маленков недооценил, - секретариат ЦК возглавил Хрущев.

Очень быстро стал назревать следующий передел власти. Партнерам хватило ума не доверять друг другу. И самым ненадежным был Берия. Должность первого заместителя предполагала, что в случае, если председатель Совета министров не сможет по какой-то причине выполнить свои обязанности, то Берия становился его официальным преемником. Тем самым он создал себе позицию, наиболее удобную для захвата власти.

Берия начал расставлять свои фигуры на ключевых постах в краях, областях, республиках - «на местах». Следующий шаг - амнистия: освобожденные должны были бы поддержать его. Тем более что смена вывески над его ведомством все грехи отписала оставшемуся в прошлом НКВД, новое министерство уже ни в чем не виновато. Оно закрыло «дело врачей» и наказало «тех» следователей. И первые разоблачения сталинских преступлений начал Берия - именно в связи с делом «врачей-убийц». Распространялись показания бывшего начальника следственной части Рюмина, где он утверждал, что это Сталин требовал от него ужесточить допросы…

То, что между наследниками диктатора началась скрытая борьба, стало заметно недели через две-три. Не однажды было так, что Берия отдавал приказ, а следом звонил Маленков и его отменял. По выражению одного из кремлевских клерков, они тогда «стояли на ушах» - трудно было понять, кто правит и кого слушаться.

В первые же дни после прихода к власти, уже в марте, Маленков поручает начать новое расследование многих политических дел, в том числе «ленинградского дела» и «дела работников Госплана». Это новое следствие должно было не только реабилитировать невинных, но и назвать по имени виновных. Такая реабилитация была слишком опасна для многих. И в мае 1953 года за подписью Ворошилова выходит указ об амнистии. По нему не отпущен на свободу ни один заключенный с «политической» 58-й статьей - указ распространялся в основном на уголовников. Так дискредитировалась сама идея амнистии, население буквально стонало от разгула преступности. А главное - этим указом фактически отменялось расследование прошлых преступлений. Зачем, если уже была амнистия?..

Берия знал, какие материалы могут против него открыться. Понимал, что даже та сила, которой он обладает, будет действовать с ним заодно и по его приказу лишь до тех пор, пока у него есть авторитет, пусть даже основанный на страхе. Если же его объявят палачом и преступником, он потеряет всех своих потенциальных союзников. А пока он может опереться на Булганина, потому что сам провел его на место министра обороны, и на «простачка» Хрущева…

Об этом переделе власти охотно рассказывал сам Хрущев. Свержение Берии по словам Хрущева, выглядело так:

«Со стороны Берии ко мне отношение вроде не изменилось, но я понимал, что это уловка… Одновременно он развил бешеную деятельность по вмешательству в жизнь партийных организаций. Он сфабриковал какой-то документ о положении дел в руководстве Украиной. Первый удар он решил нанести по украинской организации…

Тут уж я Маленкову говорил:

Неужели ты не видишь, куда дело клонится? Мы идем к катастрофе.

Маленков мне тогда ответил:

Я вижу это, но что делать?

Я говорю:

Надо сопротивляться. Вопросы, которые ставит Берия, имеют антипартийную направленность.

Ты что? Хочешь, чтобы я один остался?

Почему ты думаешь, что один останешься? Ты и я - уже двое. Булганин, я уверен, тоже также мыслит, я обменивался с ним мнениями. Другие, я уверен, тоже пойдут с нами, если мы будем аргументированно возражать, с партийных позиций… Мы составляем повестку дня, так давай поставим острые вопросы, которые, с нашей точки зрения, неправильно вносятся Берией, и будем возражать ему. Я убежден, мы мобилизуем других членов президиума, и эти решения не будут приняты…

Мы видели, что Берия форсирует события. Он уже чувствовал себя над членами президиума, важничал и даже внешне демонстрировал свое превосходство.

Мы переживали очень опасный момент. Я считал, что нужно действовать. Я сказал Маленкову, что нужно поговорить с членами президиума… С Булганиным я по этому вопросу раньше говорил, и я знал его мнение.

Наконец Маленков тоже согласился:

«Мы условились, - пишет Хрущев, - что соберется заседание президиума Совета министров, но пригласили туда всех членов президиума ЦК… Я, как мы заранее условились, попросил слова у председательствующего Маленкова и предложил вопрос о товарище Берии. Берия сидел от меня справа. Он сразу встрепенулся:

Что ты, Никита? Я говорю:

Вот ты и послушай…

Начал я с судьбы Гриши Каминского, который пропал после своего заявления о связи Берии с мусаватистской контрразведкой… Потом я указал на последние шаги Берии после смерти Сталина в отношении партийных организаций - украинской, белорусской и других… Сказал о его предложении вместо радикального решения вопроса о недопустимой практике ареста людей и суда над ними, которая была при Сталине, изменить максимальный срок осуждения органами МВД с 20 до 10 лет… Я закончил словами: “В результате у меня сложилось впечатление, что он не коммунист, что он карьерист, что он пролез в партию из карьеристских соображений”…

Потом остальные выступили. Очень правильно говорил Молотов, с партийных позиций. Другие товарищи тоже проявили принципиальность… Когда все высказались, Маленков, как председатель, должен был подвести итог и сформулировать постановление. Он, видимо, растерялся, заседание оборвалось на последнем ораторе.

Я попросил Маленкова, чтобы он предоставил мне слово для предложения. Как мы и договорились с товарищами, я предложил поставить на пленуме ЦК вопрос об освобождении Берии… от всех государственных постов, которые он занимал.

Маленков все еще пребывал в растерянности. Он даже, по-моему, не поставил мой вопрос на голосование, а нажал секретную кнопку и вызвал военных, как мы условились. Первым зашел Жуков. За ним - Москаленко и другие генералы. С ними были один или два полковника…»

О чем еще говорить и какие вопросы ставить на голосование, когда военные в соседней комнате просто ждут звонка? Чтобы картина тех дней была более объективной, дадим слово и тем, кто непосредственно участвовал в аресте.

«Меня вызвал Булганин, - тогда он был министром обороны - и сказал: “Поедем в Кремль, есть срочное дело”, - вспоминал маршал Жуков. - Поехали. Вошли в зал, где обычно проходят заседания президиума ЦК партии… В зале находились Маленков, Молотов, Микоян, другие члены президиума. Берии не было.

Первым заговорил Маленков - о том, что Берия хочет захватить власть, что мне поручается вместе с моими товарищами арестовать его. Потом стал говорить Хрущев, Микоян лишь подавал реплики. Говорили об угрозе, которую создает Берия, пытаясь захватить власть в свои руки.

Сможешь выполнить эту рискованную задачу?

Смогу, - отвечаю я. Решено было так. Лица из личной охраны членов президиума находились в Кремле, недалеко от кабинета, где собирались члены президиума. Арестовать личную охрану самого Берии поручили Серову. А мне нужно было арестовать Берию.

Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета министров отменят. Вместо этого откроется заседание президиума.

Я вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должен сидеть в отдельной комнате и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания в эту комнату… Уходим. Сидим в этой комнате. Проходит час. Никаких звонков. Я уже встревожился… Немного погодя (это было в первом часу дня) раздается один звонок, второй. Я поднимаюсь первым… Идем в зал. Берия сидит за столом в центре. Мои генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Берии сзади и командую:

Встать! Вы арестованы! - Не успел Берия встать, как я заломил ему руки назад и, приподняв, эдак встряхнул. Гляжу на него - бледный-пребледный. И онемел.

Ведем его через комнату отдыха, в другую, что ведет через запасной ход. Там сделали ему генеральный обыск… Держали до 10 часов вечера, а потом на ЗиСе положили сзади, в ногах сиденья укутали ковром и вывезли из Кремля. Это затем сделали, чтобы охрана, находившаяся в его руках, не заподозрила, кто в машине.

Вез его Москаленко. Берия был определен в тюрьму Московского военного округа. Там находился и во время следствия. И во время суда, там его и расстреляли».

На самом деле это была опасная операция, которую разработали Булганин с Жуковым. Войска НКВД - мощная сила. Кроме того, войсками МВО командовал генерал-полковник Артемьев - человек Берии. Министр обороны Булганин нашел благовидный предлог, чтобы удалить его из Москвы - на летние маневры под Смоленск. Но под Москвой еще дислоцировалась дивизия внутренних войск имени Лаврентия Берии, а в Лефортовских казармах стоял полк бериевских войск. Авторитет Берии «среди своих» был очень велик, за него готовы были в огонь и воду!

Было решено дивизию окружить, а полк в казарме заблокировать. Операция была назначена на 26 июня. Генерал Венедин, комендант Кремля, вызвал из-под Москвы полк, которым командовал его сын. В Кремль ввели курсантов школы имени ВЦИК. Хрущев позвонил командующему войсками ПВО Московского военного округа генералу Москаленко, которого знал еще по Украине. Его войска должны были блокировать бериевские силы, а сам Москаленко с надежными людьми прибыть в Кремль для ареста Берии.

Сделать это было совсем не просто. Берия предусмотрительно ввел порядок, при котором охрану внутри Кремля несли офицеры ГБ - хорошо проверенные элитные подразделения, преданные ему лично. В Кремль пройти с оружием нельзя, его оставляли у охраны. Казалось, Берия предусмотрел все…

«По предложению Булганина мы сели в его машину и поехали в Кремль, - вспоминал генерал Москаленко. - Его машина имела правительственные сигналы и не подлежала проверке при въезде в Кремль. Подъехав к зданию Совета министров, я вместе с Булганиным поднялся на лифте, а Баксов, Батицкий, Зуб и Юферев поднялись по лестнице. Вслед за ними на другой машине подъехали Жуков, Брежнев, Шатилов, Неделин, Гетман и Пронин. Всех нас Булганин провел в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил нас и ушел в кабинет к Маленкову.

Через несколько минут вышли к нам Хрущев, Булганин, Маленков и Молотов. Они информировали нас, что сейчас начнется заседание президиума ЦК, а потом по условному сигналу, переданному через помощника Маленкова - Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию. К этому времени он еще не прибыл. Вскоре они ушли в кабинет Маленкова, когда все собрались, в том числе и Берия, началось заседание президиума ЦК КПСС.

…Примерно через час, то есть в 13.00, 26 июня 1953 года, последовал условный сигнал и мы, пять человек вооруженных и шестой - Жуков, быстро вошли в кабинет, где шло заседание. Тов. Маленков объявил: “Именем советского закона арестовать Берию”. Все обнажили оружие, я направил его прямо на Берию и приказал поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы отвели его в комнату отдыха председателя Совета министров, а все члены президиума и кандидаты в члены президиума остались проводить заседание, там же остался и Жуков.

Берия нервничал, пытался подходить к окну, несколько раз просился в уборную, мы все с обнаженным оружием сопровождали его туда и обратно. Видно было по всему, что он хотел как-то дать сигнал охране, которая всюду и везде стояла в военной форме и в штатском. Долго тянулось время…

В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова (помощника Маленкова) я вызвал пять легковых машин ЗИС и послал их в штаб Московского округа ПВО. К этому времени по моему распоряжению было подготовлено 30 офицеров под командованием полковника Ерастова. Все они были вооружены и привезены в Кремль. Окруженный охраной, Берия был выведен наружу и усажен в машину ЗИС-110 на среднее сиденье. Там же сели сопровождавшие его вооруженные Батицкий, Басков, Зуб и Юферев. Сам я сел в эту машину спереди, рядом с шофером. На другой машине были шесть из прибывших офицеров из ПВО. Мы проехали без остановки Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту г. Москвы».

На следующий день Берию перевели в штаб МВО. Его поместили в небольшую комнату, около 12 квадратных метров. Особый кабинет отвели прокурору. Здесь же, в бункере, и велось следствие. Суд проходил при закрытых дверях с 18 по 23 декабря под председательством маршала Конева. Государственным обвинителем был Руденко. Все обвиняемые - Берия и шесть его сторонников - были приговорены к расстрелу.

Сам приговор не вызывает никаких сомнений: казнили палача и убийцу. Но то, как велось следствие, сам обвинительный приговор и спешка, с которой он приведен в исполнение, вызывает недоумение. Понятно, что Берия - палач. Но складывается мнение, что во всем этом разбирательстве главной целью было сохранить незапятнанность партии, отделить Берию от партии. И главные обвинения, предъявленные Берии, - «преступления против партии». Но разве только Берия и шесть его помощников, а не все руководство КПСС и НКВД-МГБ-КГБ должны были ответить за миллионы арестованных, подвергшихся истязаниям, расстрелянных?!

Бесспорно, что Берия заслужил свой приговор. Но другие преступники его избежали…

| |

Сталин умер на Ближней даче, в Кунцеве. Берия, не сказав и слова сочувствия его дочери Светлане, поспешил к выходу: «Хрусталев, машину!». Если верить тому, что через много лет Маленков рассказал сыну, то для спешки у Берии были причины — уезжал «брать власть». Зря спешил…

Лаврентий Берия

Наследникам Сталина пришлось договариваться о перераспределении власти. Основным «продолжателем дела Сталина» стал Маленков — он взял себе должность председателя Совета министров. Его первыми заместителями стали Берия, Булганин, Молотов и Каганович. Председателем Президиума Верховного Совета СССР — Ворошилов. Маленков старался поставить дело так, чтобы отодвинуть партийные комитеты от управления. Реальная власть должна была находиться у тех, кто держит в руках экономику.

Георгий Маленков

Маленков мог бы занять и место генерального секретаря. Но у него уже были собственные виды на будущее, свой план преобразований. Для этого ему была нужна должность председателя Совета министров. Пост генсека ничего для Маленкова не значил, тем более что в отдаленном будущем он думал уравнять компартию с профсоюзами и сделать две эти силы основой двухпартийной системы.

Пленум 6 марта 1953 года обозначил новую расстановку сил. Маленков стал председателем Совета министров. Президиум ЦК уменьшился до 10 человек. Таким образом, ведущую роль начинали играть председатель Совета министров и его команда. Это был своего рода государственный переворот, партократия ушла на вторые роли. Реальной силой оставался лишь Берия, опирающийся на МГБ и МВД.

И была «мелочь», которую Маленков недооценил, — секретариат ЦК возглавил Хрущев.

Очень быстро стал назревать следующий передел власти. Партнерам хватило ума не доверять друг другу. И самым ненадежным был Берия. Должность первого заместителя предполагала, что в случае, если председатель Совета министров не сможет по какой-то причине выполнить свои обязанности, то Берия становился его официальным преемником. Тем самым он создал себе позицию, наиболее удобную для захвата власти.

Берия начал расставлять свои фигуры на ключевых постах в краях, областях, республиках — «на местах». Следующий шаг — амнистия: освобожденные должны были бы поддержать его. Тем более что смена вывески над его ведомством все грехи отписала оставшемуся в прошлом НКВД, новое министерство уже ни в чем не виновато. Оно закрыло «дело врачей» и наказало «тех» следователей. И первые разоблачения сталинских преступлений начал Берия — именно в связи с делом «врачей-убийц». Распространялись показания бывшего начальника следственной части Рюмина, где он утверждал, что это Сталин требовал от него ужесточить допросы…

То, что между наследниками диктатора началась скрытая борьба, стало заметно недели через две-три. Не однажды было так, что Берия отдавал приказ, а следом звонил Маленков и его отменял. По выражению одного из кремлевских клерков, они тогда «стояли на ушах» — трудно было понять, кто правит и кого слушаться.

В первые же дни после прихода к власти, уже в марте, Маленков поручает начать новое расследование многих политических дел, в том числе «ленинградского дела» и «дела работников Госплана». Это новое следствие должно было не только реабилитировать невинных, но и назвать по имени виновных. Такая реабилитация была слишком опасна для многих. И в мае 1953 года за подписью Ворошилова выходит указ об амнистии. По нему не отпущен на свободу ни один заключенный с «политической» 58-й статьей — указ распространялся в основном на уголовников. Так дискредитировалась сама идея амнистии, население буквально стонало от разгула преступности. А главное — этим указом фактически отменялось расследование прошлых преступлений. Зачем, если уже была амнистия?..

Берия знал, какие материалы могут против него открыться. Понимал, что даже та сила, которой он обладает, будет действовать с ним заодно и по его приказу лишь до тех пор, пока у него есть авторитет, пусть даже основанный на страхе. Если же его объявят палачом и преступником, он потеряет всех своих потенциальных союзников. А пока он может опереться на Булганина, потому что сам провел его на место министра обороны, и на «простачка» Хрущева…

Об этом переделе власти охотно рассказывал сам Хрущев. Свержение Берии по словам Хрущева, выглядело так:

«Со стороны Берии ко мне отношение вроде не изменилось, но я понимал, что это уловка… Одновременно он развил бешеную деятельность по вмешательству в жизнь партийных организаций. Он сфабриковал какой-то документ о положении дел в руководстве Украиной. Первый удар он решил нанести по украинской организации…

Тут уж я Маленкову говорил:

— Неужели ты не видишь, куда дело клонится? Мы идем к катастрофе.

Маленков мне тогда ответил:

— Я вижу это, но что делать?

Я говорю:

— Надо сопротивляться. Вопросы, которые ставит Берия, имеют антипартийную направленность.

— Ты что? Хочешь, чтобы я один остался?

— Почему ты думаешь, что один останешься? Ты и я — уже двое. Булганин, я уверен, тоже также мыслит, я обменивался с ним мнениями. Другие, я уверен, тоже пойдут с нами, если мы будем аргументированно возражать, с партийных позиций… Мы составляем повестку дня, так давай поставим острые вопросы, которые, с нашей точки зрения, неправильно вносятся Берией, и будем возражать ему. Я убежден, мы мобилизуем других членов президиума, и эти решения не будут приняты…

Мы видели, что Берия форсирует события. Он уже чувствовал себя над членами президиума, важничал и даже внешне демонстрировал свое превосходство.

Мы переживали очень опасный момент. Я считал, что нужно действовать. Я сказал Маленкову, что нужно поговорить с членами президиума… С Булганиным я по этому вопросу раньше говорил, и я знал его мнение.

Наконец Маленков тоже согласился:

— Да, надо действовать».

«Мы условились, — пишет Хрущев, — что соберется заседание президиума Совета министров, но пригласили туда всех членов президиума ЦК… Я, как мы заранее условились, попросил слова у председательствующего Маленкова и предложил вопрос о товарище Берии. Берия сидел от меня справа. Он сразу встрепенулся:

— Что ты, Никита? Я говорю:

— Вот ты и послушай…

Начал я с судьбы Гриши Каминского, который пропал после своего заявления о связи Берии с мусаватистской контрразведкой… Потом я указал на последние шаги Берии после смерти Сталина в отношении партийных организаций — украинской, белорусской и других… Сказал о его предложении вместо радикального решения вопроса о недопустимой практике ареста людей и суда над ними, которая была при Сталине, изменить максимальный срок осуждения органами МВД с 20 до 10 лет… Я закончил словами: “В результате у меня сложилось впечатление, что он не коммунист, что он карьерист, что он пролез в партию из карьеристских соображений”…

Потом остальные выступили. Очень правильно говорил Молотов, с партийных позиций. Другие товарищи тоже проявили принципиальность… Когда все высказались, Маленков, как председатель, должен был подвести итог и сформулировать постановление. Он, видимо, растерялся, заседание оборвалось на последнем ораторе.

Я попросил Маленкова, чтобы он предоставил мне слово для предложения. Как мы и договорились с товарищами, я предложил поставить на пленуме ЦК вопрос об освобождении Берии… от всех государственных постов, которые он занимал.

Маленков все еще пребывал в растерянности. Он даже, по-моему, не поставил мой вопрос на голосование, а нажал секретную кнопку и вызвал военных, как мы условились. Первым зашел Жуков. За ним — Москаленко и другие генералы. С ними были один или два полковника…».

О чем еще говорить и какие вопросы ставить на голосование, когда военные в соседней комнате просто ждут звонка? Чтобы картина тех дней была более объективной, дадим слово и тем, кто непосредственно участвовал в аресте.

«Меня вызвал Булганин, — тогда он был министром обороны — и сказал: “Поедем в Кремль, есть срочное дело”, — вспоминал маршал Жуков. — Поехали. Вошли в зал, где обычно проходят заседания президиума ЦК партии… В зале находились Маленков, Молотов, Микоян, другие члены президиума. Берии не было.

Первым заговорил Маленков — о том, что Берия хочет захватить власть, что мне поручается вместе с моими товарищами арестовать его. Потом стал говорить Хрущев, Микоян лишь подавал реплики. Говорили об угрозе, которую создает Берия, пытаясь захватить власть в свои руки.

— Сможешь выполнить эту рискованную задачу?

— Смогу, — отвечаю я. Решено было так. Лица из личной охраны членов президиума находились в Кремле, недалеко от кабинета, где собирались члены президиума. Арестовать личную охрану самого Берии поручили Серову. А мне нужно было арестовать Берию.

Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета министров отменят. Вместо этого откроется заседание президиума.

Я вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должен сидеть в отдельной комнате и ждать, пока раздадутся два звонка из зала заседания в эту комнату… Уходим. Сидим в этой комнате. Проходит час. Никаких звонков. Я уже встревожился… Немного погодя (это было в первом часу дня) раздается один звонок, второй. Я поднимаюсь первым… Идем в зал. Берия сидит за столом в центре. Мои генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Я подхожу к Берии сзади и командую:

— Встать! Вы арестованы! — Не успел Берия встать, как я заломил ему руки назад и, приподняв, эдак встряхнул. Гляжу на него — бледный-пребледный. И онемел.

Ведем его через комнату отдыха, в другую, что ведет через запасной ход. Там сделали ему генеральный обыск… Держали до 10 часов вечера, а потом на ЗиСе положили сзади, в ногах сиденья укутали ковром и вывезли из Кремля. Это затем сделали, чтобы охрана, находившаяся в его руках, не заподозрила, кто в машине.

Вез его Москаленко. Берия был определен в тюрьму Московского военного округа. Там находился и во время следствия. И во время суда, там его и расстреляли».

На самом деле это была опасная операция, которую разработали Булганин с Жуковым. Войска НКВД — мощная сила. Кроме того, войсками МВО командовал генерал-полковник Артемьев — человек Берии. Министр обороны Булганин нашел благовидный предлог, чтобы удалить его из Москвы — на летние маневры под Смоленск. Но под Москвой еще дислоцировалась дивизия внутренних войск имени Лаврентия Берии, а в Лефортовских казармах стоял полк бериевских войск. Авторитет Берии «среди своих» был очень велик, за него готовы были в огонь и воду!

Было решено дивизию окружить, а полк в казарме заблокировать. Операция была назначена на 26 июня. Генерал Венедин, комендант Кремля, вызвал из-под Москвы полк, которым командовал его сын. В Кремль ввели курсантов школы имени ВЦИК. Хрущев позвонил командующему войсками ПВО Московского военного округа генералу Москаленко, которого знал еще по Украине. Его войска должны были блокировать бериевские силы, а сам Москаленко с надежными людьми прибыть в Кремль для ареста Берии.

Сделать это было совсем не просто. Берия предусмотрительно ввел порядок, при котором охрану внутри Кремля несли офицеры ГБ — хорошо проверенные элитные подразделения, преданные ему лично. В Кремль пройти с оружием нельзя, его оставляли у охраны. Казалось, Берия предусмотрел все…

«По предложению Булганина мы сели в его машину и поехали в Кремль, — вспоминал генерал Москаленко. — Его машина имела правительственные сигналы и не подлежала проверке при въезде в Кремль. Подъехав к зданию Совета министров, я вместе с Булганиным поднялся на лифте, а Баксов, Батицкий, Зуб и Юферев поднялись по лестнице. Вслед за ними на другой машине подъехали Жуков, Брежнев, Шатилов, Неделин, Гетман и Пронин. Всех нас Булганин провел в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил нас и ушел в кабинет к Маленкову.

Через несколько минут вышли к нам Хрущев, Булганин, Маленков и Молотов. Они информировали нас, что сейчас начнется заседание президиума ЦК, а потом по условному сигналу, переданному через помощника Маленкова — Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию. К этому времени он еще не прибыл. Вскоре они ушли в кабинет Маленкова, когда все собрались, в том числе и Берия, началось заседание президиума ЦК КПСС.

…Примерно через час, то есть в 13.00, 26 июня 1953 года, последовал условный сигнал и мы, пять человек вооруженных и шестой — Жуков, быстро вошли в кабинет, где шло заседание. Тов. Маленков объявил: “Именем советского закона арестовать Берию”. Все обнажили оружие, я направил его прямо на Берию и приказал поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы отвели его в комнату отдыха председателя Совета министров, а все члены президиума и кандидаты в члены президиума остались проводить заседание, там же остался и Жуков.

Берия нервничал, пытался подходить к окну, несколько раз просился в уборную, мы все с обнаженным оружием сопровождали его туда и обратно. Видно было по всему, что он хотел как-то дать сигнал охране, которая всюду и везде стояла в военной форме и в штатском. Долго тянулось время…

В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова (помощника Маленкова) я вызвал пять легковых машин ЗИС и послал их в штаб Московского округа ПВО. К этому времени по моему распоряжению было подготовлено 30 офицеров под командованием полковника Ерастова. Все они были вооружены и привезены в Кремль. Окруженный охраной, Берия был выведен наружу и усажен в машину ЗИС-110 на среднее сиденье. Там же сели сопровождавшие его вооруженные Батицкий, Басков, Зуб и Юферев. Сам я сел в эту машину спереди, рядом с шофером. На другой машине были шесть из прибывших офицеров из ПВО. Мы проехали без остановки Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту г. Москвы».

На следующий день Берию перевели в штаб МВО. Его поместили в небольшую комнату, около 12 квадратных метров. Особый кабинет отвели прокурору. Здесь же, в бункере, и велось следствие. Суд проходил при закрытых дверях с 18 по 23 декабря под председательством маршала Конева. Государственным обвинителем был Руденко. Все обвиняемые — Берия и шесть его сторонников — были приговорены к расстрелу.

Сам приговор не вызывает никаких сомнений: казнили палача и убийцу. Но то, как велось следствие, сам обвинительный приговор и спешка, с которой он приведен в исполнение, вызывает недоумение. Понятно, что Берия — палач. Но складывается мнение, что во всем этом разбирательстве главной целью было сохранить незапятнанность партии, отделить Берию от партии. И главные обвинения, предъявленные Берии, — «преступления против партии». Но разве только Берия и шесть его помощников, а не все руководство КПСС и НКВД-МГБ-КГБ должны были ответить за миллионы арестованных, подвергшихся истязаниям, расстрелянных?!

Бесспорно, что Берия заслужил свой приговор. Но другие преступники его избежали…

Материал О. Лебедевой

БЫЛ ЛИ РЕФОРМАТОРОМ «ЛУБЯНСКИЙ МАРШАЛ»?

Николай Непомнящий - 100 великих загадок XX века...

Шокирующее известие о появлении в Санкт-Петербурге общественного комитета, выступающего за реабилитацию Л. Берии, взбудоражило общество. Зловещая роль этого человека в истории нашей страны, казалось бы, давным-давно доказана. Чем же тогда объяснить попытку пересмотреть прежние оценки? Насколько правомерны разговоры о нем как инициаторе реформ во внутренней и внешней политике?

Уже в июле 1953 года недавние соратники по политбюро, еще в дни похорон Сталина величавшие Берию «верным ленинцем» и «преданнейшим делу строительства коммунизма товарищем», дружно принялись убеждать народ, что «любимый вождь» стал «жертвой интриг Берии», и представлять «преданнейшего товарища» как абсолютное воплощение зла, главного преступника сталинских времен. Словно напрочь забыв о своих лестных характеристиках Берии, Хрущев гневно бросал с трибуны пленума: «Еще при жизни товарища Сталина мы видели, что Берия большой интриган. Это коварный человек, ловкий карьерист. Он очень крепко вцепился своими грязными лапами в душу товарища Сталина, он умел навязать свое мнение товарищу Сталину…».

За этими разоблачительными речами стоял определенный расчет: возложив всю вину за совершавшиеся беззакония на Берию, устранить политического конкурента и одновременно обелить себя и систему, которой они все так верно служили. Не случайно тот же Н. С. Хрущев, сознавая шаткость своей репутации, постоянно подчеркивал как свою особую заслугу перед партией и народом арест и устранение Берии. По его словам выходило, что именно Берия мог стать главным препятствием на пути начатых политических и экономических реформ.

Завеса тайны оставалась опущенной и в первые годы перестройки. О Берии стали писать открыто и достаточно много, но общий тон этих публикаций оставался однозначно негативным. Лишь публикация стенограммы июльского (1953 г.) пленума ЦК стала своего рода сенсацией, так как открылись весьма любопытные детали. В том числе и в отношении «реформаторской программы» Берии.

Напомним, Верховный суд СССР, приговоривший Берию и его сообщников к расстрелу, поставил им в вину тяжкие преступления: измену родине, организацию антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и восстановления господства буржуазии, террористические акты против преданных коммунистической партии и народам Советского Союза политических деятелей, преступную связь с иностранными разведками. Весь этот набор традиционных для сталинской эпохи обвинений для устранения политических противников, как и весь наспех слепленный образ «английского шпиона — сексуального маньяка», выглядит сегодня достаточно нелепо. Но речь не об этом.

Как видно из стенограммы, наиболее резкую реакцию вызвали те действия Берии, в которых ораторы усматривали сомнения в правильности сталинского курса во внутренних делах и на международной арене. Стенографические записи выступлений пестрят выражениями: действовал «не теми методами», единолично прекратил «дело врачей», «призывал восстановить законность», пытался умалить авторитет Сталина и ограничить функции партии пропагандистской и кадровой работой, намеревался восстановить отношения с «ревизионистской» Югославией, требовал отказаться от курса строительства социализма в Восточной Германии… Выступавшие на пленуме не стеснялись в резких словах, стараясь добавить свой штрих в оценку личности Берии и методов его работы. Вряд ли в тот момент они думали о возможности эффекта обратного действия. Между тем за речами ораторов, независимо от них, проступал образ если не реформатора в привычном понимании этого слова, то человека, попытавшегося проявить определенную инициативу по демонтажу сталинского социализма. Другой вопрос — что подтолкнуло его на этот шаг?

На этот счет существуют различные версии, но все они требуют документальных доказательств. Пока же очевидно лишь одно: Берия раньше других наследников Сталина провозгласил необходимость преобразований. И не только провозгласил, но и фактически взял в свои руки в первые месяцы после смерти вождя инициативу реформаторских начинаний. Противники Берии, включая и Хрущева, выглядели на пленуме ярыми сталинистами, отстаивающими каждую крупицу наследия своего «великого» учителя.

Предположения по поводу реформаторской программы Берии находят подтверждение в целом ряде других документов: в его докладных записках, справках, проектах распоряжений и постановлений правительства. Наиболее полно представлены документы, связанные с деятельностью министерства внутренних дел СССР — в частности, о реорганизации экономики и освобождении правоохранительных структур от несвойственных им функций, о реорганизации системы ГУЛАГа, о сокращении строительства объектов, при сооружении которых использовался труд заключенных, о передаче в ведение министерства юстиции исправительно-трудовых лагерей и колоний; об ограничении прав особого совещания при НКВД СССР.

Все эти факты не могли не привести ученых к осознанию необходимости более глубокого анализа некоторых аспектов политической карьеры Берии, и в первую очередь вызывающего повышенный интерес того короткого, трехмесячного периода, когда он действовал как самостоятельный политик. Существование реформаторских замыслов у Берии, как уже говорилось, не подлежит сомнению. Спор идет о побудительных мотивах, а в зависимости от этого — можно или нет считать Берию реформатором. Одни полагают, что реформаторские усилия Берии должны быть признаны и оценены в историческом аспекте без всяких оговорок; другие убеждены, что его реформаторским поползновениям грош цена, так как все это были лишь тактические маневры в борьбе за власть.

Отстаивая вторую точку зрения, доктор исторических наук В. Наумов обращает внимание: за пересмотр следственных материалов после смерти Сталина, что ставится в заслугу Берии, он взялся с тех дел, которые возникли в период, когда он не имел прямого отношения к следственной работе. К тому же, замечает Наумов, под удар попали все те работники органов, которые по указанию Сталина собирали компрометирующие материалы на самого Берию. Гласное и демонстративное прекращение «дела врачей», предпринятое, как сообщалось в газетах, по инициативе МВД, позволяло не только рассчитывать на положительную реакцию интеллигенции, но и служило хорошим поводом для кадровой чистки МВД от «чужих людей». В первую очередь — от сторонников Хрущева, которые в период фабрикации «дела врачей» занимали в этом ведомстве многие ключевые посты.

Различие во взглядах, да еще по такой теме, которая недавно была закрыта для дискуссий — в принципе, вполне нормальное явление. Но, думается, в самой такой постановке вопроса — считать Берию бескорыстным реформатором, на которого снизошло озарение, или ловким карьеристом, вырядившимся для маскировки в реформаторские одежды, — есть некоторое упрощение ситуации. Проблему реформ нельзя отрывать от вопроса о власти, поскольку осуществить политику реформ невозможно, не обладая властью. И, кроме того, нужно, чтобы пришел «час реформ». Обращаясь к первым месяцам после смерти Сталина, можно сказать, что основные направления необходимых преобразований были, если так можно сказать, заранее заданы сложившейся к тому времени ситуацией.

Вспомним обстановку в стране. Экономическая и политическая ситуация внутри самого государства, разгар «холодной войны» на международном уровне, сложности отношений с партнерами по социалистическому лагерю — все это создало целый ряд проблем, которые неизбежно пришлось бы решать любому, кто пришел бы к руководству страной. К тому времени определились и главные «болевые точки»: репрессивная политика, сохранение которой не только не отвечало задачам экономической целесообразности, но и создавало угрозу политической стабильности; сложный комплекс проблем в аграрной сфере, где без радикальных и немедленных мер трудно было предотвратить кризис, многочисленные трудности во внешней политике, в которой нарастали, с одной стороны, сопротивление диктату Москвы в странах Восточной Европы, а с другой — жесткая конфронтация с Западом.

Тем самым вся «тройка» (Берия, Маленков, Хрущев), в руках которой сосредоточилась власть, была обречена на избрание реформаторского пути. У каждого из них был «свой набор реформ»: у Берии — национальная политика, перестройка системы МВД/МГБ, внешнеполитические инициативы; у Маленкова — новый аграрный курс, поворот к социальным программам, идея разрядки в международных делах; у Хрущева — целина, совнархозы, новая военная доктрина. Оценивая эти «программы» в ретроспективе, скорее всего, следует говорить о персональных инициативах, поскольку ни одна из них не представляла целостной концепции.

Вернемся, однако, к разговору о Берии как реформаторе. По мнению многих ученых и политологов выступление «Лубянского маршала» в такой роли с самого начала было обречено на провал, даже если бы его карьера на этом поприще и не была прервана бывшими соратниками. Причина не в самих предложениях — по иронии судьбы большинство из них, отвергнутых в 1953-м и поставленных в вину Берии, позже были воплощены в жизнь. Но общество не могло принять в роли реформатора человека, за которым тянулся мрачный шлейф массовых репрессий и других преступлений. Чтобы признать за Берией право называться реформатором, его нужно было реабилитировать, отделить от него тень главного сталинского палача. Как справедливо заметил историк Олег Хлевнюк в статье «Берия: пределы исторической “реабилитации”», какие бы новые сведения и соображения ни приводились в защиту Берии, ничто не сможет перевесить его преступлений…

Материал Владислава Иванова